Учитель сказал... Часть 6, глава 1

Часть шестая

     1
      
     В провинциальном южном городе вернисажем столичного живописца с интригующей репутацией ловеласа и заядлого повесы занимались деловито и тщательно. И не было пренебрежения к мелочам... Уютное, но престижное здание для своей персональной выставки художник выбрал самолично. И влиятельные родители Петра умильно похвалили удачный сыновний выбор.
     Кирпичный двухэтажный особняк, арендованный художником для своей экспозиции, располагался во внутреннем дворике детской муниципальной библиотеки. Оба добротных сооружения родному городу подарил знаменитый – в эпоху деградации социализма – писатель с успешной дипломатической карьерой... Порой доносились железнодорожные гудки. И был поблизости дореволюционный вокзал с водонапорной башней...
     Ретивые, но скрупулёзные устроители презентационной выставки картин, рисунков и изваяний искусно оформили интерьеры за четыре дня. Энтузиазм квалифицированных специалистов тороватый и щедрый мастер оплачивал по устному договору крупными хрустящими купюрами из своих финансовых накоплений... Но арендную плату расторопный наниматель перечислил в местное казначейство с универсальной банковской карты... и даже получил в бюджетном комитете нужную квитанцию...
     Список почётных гостей составила Мария Андреевна Стрелецкая. И толковые советы ей подавал проницательный и хитрый супруг Владимир Лукич... Экономить на творческом празднике Петра не собирались... И она, и респектабельный доктор Липский трепетно гордились мужественной статностью и бесспорным талантом сына.
     И поразили Марию Андреевну стихи Петра из миниатюрного и стильного томика с оригинальным шрифтом... Поэтический сборник с чувственными и пейзажными иллюстрациями, сотворёнными лириком-эстетом, был предназначен для сувенирных подарков избранным посетителям вернисажа... Однако рассудительная мать решила, что нельзя исповедальную книгу раздарить случайным профанам...
     И в городской квартире за семейным ужином с жареной уткой и красным густым вином Мария Андреевна, одетая в бежевое классическое платье и обутая в синие туфли, негромко произнесла в закатном сумраке ампирной столовой: 
     - У нас заладилось всё... И приемлемы наши расходы. Но я не намерена интимную лирику моего утончённого сына совать невеждам из среды кичливых бюрократов... А захолустные чиновники не импонируют мне... И зачастую они почти неотличимы от муляжей...
     И одутловатый отец, и стройный отпрыск, облачённые в серые домашние брюки и в пёстрые шёлковые рубашки с длинными рукавами, нервозно шевельнули ногами в розовых тапках, а потом недоуменно и тихо хмыкнули...
     И вдруг Владимир Лукич – неожиданно даже для самого себя – затеял за яблочным десертом и душистым чаем гуманитарную дискуссию, похожую эпизодически на перебранку:
     - Тебе, жена, негоже сварливо встревать. И словесные твои занозы неуместны... Сыночек всё обмозговал... практично, рационально и безупречно... И появилась в нашей замшелой провинции атмосфера подлинного искусства!.. А подношения чрезмерными не бывают... И проныры-администраторы, вероятно, узнали в конторах, что обалденная и дорогая книжица существует. А разве допустимо обделить роскошными раритетами чванных чинодралов и канцелярских прихвостней?.. Ведь оскорблённые менеджеры обязательно начнут вульгарную склоку... И невзначай обидят Петра, которому потребуются и государственные заказы, и кредиты, и крупные субсидии... для грядущих перлов... Эйфория не длится вечно... 
     И доктор за овальным столом театрально и шумно вздохнул... Мария Андреевна слегка поморщилась и вдруг пытливо глянула на импозантного и сытого сына... А дуновения ветра двигали зелень кружевных занавесок на распахнутых окнах... И Пётр, пожимая непроизвольно плечами, зажмурился... А через мгновение опечаленный семейным раздором художник привычно оцепенел в ожидании неизбежной и тягостной скуки... Однако вскоре Петру почудилось, что космическая бездна властно, хотя и заботливо источает в его напряжённую плоть незримые, но благодатные для его сознания лучи и пульсирующие струйки... И вдруг необъяснимым наитием он постиг, что барственные родители уже разработали каверзные планы, в которых предполагается обязательное участие элегантного и соблазнительного сына.
     И Пётр неохотно открыл глаза и честно высказался:
     - У меня холопского характера нет, и я не намерен теперь юлить... И, следовательно, я покалякаю с вами о деньгах... И вы не ждите от меня изящных и галантных выражений. И сами не виляйте, как мотыльки над вешними клумбами с утренним нектаром... Я располагаю солидным состоянием, и я отнюдь не бедствую. А свои капиталы я разместил весьма надёжно и под выгодные ссудные проценты... И меня в теневой, потаённой элите рекомендуют, как достойного финансиста, хотя и дилетанта. И я вполне соответствую лестной своей репутации... Но моральные принципы не приносят барышей. А детские миражи имеют обыкновение пропадать навечно... Поведайте, не тушуясь, о новом начинании вашем. И нравственных страданий у меня не возникнет... Но и дифирамбы я распевать не буду...   
     И мать уважительно проговорила:
     - А ты на редкость разумен, мальчуган. Щепетильные подробности – и кропотливо, и цинично – изложит смекалистый инициатор нашего перспективного проекта.
     И серьёзный отец напористо молвил:
     - Ты ещё ребёнком представлен был родовитому князю Сергею Васильевичу Лыкову и даже подружился с ним... А завораживать опытный психиатр способен мастерски, если он пожелает чужой любви и свежей крови. И ты безграничной откровенностью почтил его... Но знатный аристократ не доверил тебе фамильную тайну свою. Однако матёрый доктор, изрядно и шало захмелев, проболтался мне... случайно... И я за рюмкой внезапно услышал, что в боярской династии Лыковых секретно передаются по наследству подлинные рисунки карандашом, рукописи в ренессансных тетрадях и первоклассная картина Леонардо да Винчи... Ну, и как оцениваешь ты ситуацию, милый сынок?..
     И задумчивый Пётр, не стесняясь, отозвался:
     - Лыкова трудно обжулить... или обокрасть... А несметными сокровищами старец, наверное, обладает... И мистический флёр окутал ушлого волхва... Но ломать дверные запоры и грабить компетентного и чертовски осторожного коллекционера я категорически запрещаю... Иначе мы обязательно – и со срамом – угодим в уголовную тюрьму... Воровской специальностью не овладеешь за месяц...
     Владимир Лукич прерывисто и длинно намекнул:
     - Примитивные фортели мы отвергнем... Ведь юную и прельстительную кралю – по имени Клэр – поселил франтоватый князь в городской своей усадьбе... И он зарегистрировал завещание исключительно в пользу своей лощёной питомицы. Сколь удачно для самой себя искусительница затесалась в завидный дом!.. И вскоре она законно унаследует шедевры... Я ненароком получил абсолютно достоверную информацию... И Лыкову уже не спастись... Вельможного лекаря и его зазнобу мы особым письмом позвали на вернисаж. Пригласительную грамоту отнесёт брюзгливому адресату ливрейный курьер...
     И явно заинтригованный художник вдруг спросил без обиняков:
     - Но разве Лыков неизлечимо болен?.. А если он здоров, то неужели заказали его умерщвление?
     И доктор, не смущаясь, объяснился:
     - Я познакомил тебя с маститым юристом Потоцким, а ты порой общался с ним... Титулованный развратник заболел неисцелимым раком и вдруг бесновато втюрился в чуткую и светловолосую Клэр... Славянская фея цепко негодника поймала... И хворый ревнивец, не торгуясь, оплатит насильственную гибель колдуна... А потом стремительно окочурится от плотского блаженства... Но адвокат благоговейно уповает, что удивительная Клэр своими пылкими и защитными молитвами избавит его греховную душу от праведной Господней кары...
     Сын озадаченно пробормотал:
     - Но Потоцкого идиотом не назовёшь... И разбирается азартный нотариус в бабах. Заурядная, хотя и смазливая плутовка не сможет дошлого изверга охмурить... И самозваный польский граф вовеки не пленится ангельской кротостью религиозной девы. Ведь насущно ему необходимы извращённые страсти... и сексуальные катавасии в банях...
     И врач протяжно и сдавленно попросил:
     - Поскорее, сынок, соврати, а после без колебаний обирай несравненную, но алчную Клэр. И не жалей усилий, обаяния и денег... А самого себя не экономь... И обещай свою ретивость в заманчивом деле... 
     И общее молчание было в вечерних сумерках долгим... Старинный сервиз мерцал на столе, и белела кружевная скатерть... Электрическую люстру на серебристом потолке с узорной лепниной ещё не зажгли...
     А Владимир Лукич созерцал своего сокрушённого сына... И в суровой печали ладного отпрыска вдруг почудилось корыстному отцу проявление демонической силы. И над головой понурого художника мерещился терапевту тёмный ореол... И жадный медик размышлял:
     «Торжественную оду или панегирик очаровательному Дьяволу захотелось мне сочинить на досуге...  А нынче я в душе ликую по поводу того, что разумный психиатр ехидно превращён лукавыми бесами в сладострастного недотёпу... И я не сомневаюсь, что Дьявол, изощрённый в кознях, благосклонен к сыну моему. И будет страшно мне теперь, однако рыхлую и вялую плоть мою одурманила радость... А в ранней юности я наивно отвергал посулы симпатичного и смуглого владыки... И я не поддался настырной, хотя и вкрадчивой вербовке... Но разве Дьявол не любит людей?.. Загадочная и своеобразная любовь к человечеству бурлит неустанно даже в чертях... И мой изумительный сын одержим недоброй и зловещей гениальностью. Но истинная любовь порождается именно злом...»
     И старший Липский горделиво приосанился на стуле. И восхитился доктор кощунственной сутью собственных мыслей...
     И подумалось Петру о матери... И сына снедала обида... Неужели его брезгливая и тактичная мать согласилась на его осквернение?.. И разве она доселе не сообразила, что неуёмные вожделения их семьи – постыдны?.. Ведь паршивым шельмецом и наглым нечестивцем будет он воспринимать самого себя, соблазнив пригожую и мистически-обворожительную девушку ради пошлой меркантильности.
     Ханжества художник чуждался... и за распутные связи себя не корил... но даже тщеславился ими... Однако по краткой информации отца и по нервному тону его искажённого голоса Пётр интуитивно угадал притягательную необычность Клэр... И вдруг пригрезились молодому и рьяному живописцу вечерние контуры пленительно-юной жрицы. И он вообразил, что в кипенно-белом пеньюаре экстатическая красавица, ёрзая на коленях по тростниковой циновке, молится перед старинной раскольничьей иконой... И чудилось угрюмому и страстному Петру, что в его сознании появляются отрывочные фразы из молитв и заклинаний воображаемой блондинки:
     «Я желаю близости с божественной бездной... или с её посланцем... А ты, нематериальная и вечная бесконечность, управляй шебутным рассудком... И сурово, но справедливо царствуй над моими чувствами, надеждами и душой.... И заботливо пособи моему сознанию постичь изначальную сущность мою... И нежно окутай меня незримой вуалью звёздных излучений... Я порой кручинюсь, и я нередко, хотя и смутно ощущаю, что в понимании своей врождённой сути и заключается смысл телесного бытия... Однако я не ведаю, для чего человеку необходимо её познать?..»
     И Пётр внимательно посмотрел на свою неподвижную и грустную мать... И она за столом сидела в напряжённой позе... И вдруг у сына всколыхнулась необъяснимая и жгуче-болезненная жалость не только к горестной матери, но и к самому себе... А вечерняя темнота в просторной комнате ещё не была совершенно полной...   
     И Владимир Лукич неожиданно и гулко изрёк:
     - Гораздо легче и проще исправить свои ошибки, нежели пытаться их не допустить совсем.            
     А Мария Андреевна вдруг уверилась, что она теряет сына... Но кому она отдаёт его?.. И какая таинственная сила будет им обладать?..
     Художник досадливо сказал:
     - Господь не позволит – даже закоренелому преступнику – уничтожить собственную совесть... Ведь Всевышний наказывает разумных тварей именно этим запретом... А совестью я считаю ответные реакции любви, которую в себе подавляют люди ради барышей и выгод... Отклики замордованной любви – различны... И порой рождается неодолимое презрение к себе. И тогда биологическая особь превращается в безропотного раба того кошмарного существа, чьи слова и поступки были причиной отвратительной метаморфозы... Но иногда под влиянием исковерканной любви совершается роковая и вопиюще-непоправимая глупость...
     У Марии Андреевны чуть задрожали плечи, а Пётр беспокойно и тихо возвестил:
     - Но я приму участие в интересном гешефте... и даже инвестором буду... Эксклюзивный сборник рифмованных стихов получит каждый посетитель дебютной выставки моей... И якобы случайное моё знакомство с пассией психиатра я инсценирую сам... Скандальная кудесница меня влечёт и манит... 
     И восторженный врач прошептал:
     - Согласие усладило плоть... а я предвкушаю бизнес-триумфы...
     А Мария Андреевна медленно встала и судорожным нажимом жёлтой настенной кнопки включила неяркую электрическую люстру. И за москитными сетками открытых окон мелькнули ночные бабочки и крупные комары... И бодро поднялся со стула довольный собой Владимир Лукич...
     И вдруг мелькнула у матери мысль:
     «Посылаю сыночка на заклание, как Пресвятая Дева... и тёзка моя...»
     Но вскоре все они почти истерически развеселились... Они шутливо и по-семейному убрали и помыли посуду, а потом в уютной и полутёмной гостиной смотрели они комедийные сериалы и программы криминальных новостей по дорогому плазменному телевизору с плоским экраном... А ночью семья почивала тревожно, хотя и беспробудно...

2