Таня Савичева

 

На  кладбище странички дневника.
На Пискаревском – символы блокады!
Из камня, чтобы помнили в  веках -
Пронзительные строки Ленинграда.

На шести страницах даты смерти.
Внимательно вчитайтесь в именах!
И  боль! И страх! Вы мне поверьте!
Терять родных,  умерших на глазах.

Большая, дружная, сплоченная семья.
Любима всеми, младшенькая Таня.
Училась в школе, в классики играла,
Читала книги, пела,  танцевала.

Большие, серые, прекрасные глаза.
Чудесный голос – чистый, звонкий!
В матроске-кофточке девчонка-егоза.
Простая ленинградская девчонка.

Год сорок первый. Долгожданный май.
Окончен третий класс. А впереди все лето!
Играй! И веселись! И отдыхай!
Ведь  ей одиннадцать. И вдруг ВСЁ это!

Заклеены все окна крест-накрест.
Вокруг безмолвно всё. Уныло!
И гробовая тишина окрест!
От голода и холода нет силы.

Шесть страшных записей о гибели родных,
А буквы пишутся неровно, некрасиво…
Эмоций нет! И сил уж нет на них.
Но нужно написать! Необходимо!

Сорок второй пятнадцатое мая
Нет больше мамы – МАМЫ БОЛЬШЕ НЕТ!.
И запись та, седьмая – Савичевых нет,
Воьмая и девятая: «Осталась  Таня!»

 
Свидетелем Нюрнбергского процесса
Стал тот дневник –  стал символом блокады!
Нам помнить надо всем, живущим на Земле! 
И имя Тани, и блокаду  Ленинграда!