Чепуховина о гуталине

Что, ин­те­рес­но, как я пи­шу сти­хи?
Лад­но. Ска­жу. До­пус­тим, бе­рёшь уда­чу
и, ра­зуме­ет­ся, в об­ли­ке чёр­ной кош­ки,
так как уда­че свой­ствен­на ал­ле­горич­ность
и не­кая мис­ти­ка то­же. Риф­му­ешь строч­ки.
Не­бо, ко­неч­но, в звёз­дах, ведь де­ло ночью.
Зна­ет лю­бой, что ночью тво­рят по­эты.
И, как обыч­но, лю­бят тво­рить та­кое,
что да­же сто муд­ре­цов рас­хле­бать не смо­гут.
Кош­ку в но­чи, ко­неч­но, не­важ­но вид­но,
но это да­же к луч­ше­му, ведь на скла­де
вновь не­дос­та­ча уголь­но-чёр­ных ко­шек.
Всё как всег­да — под­су­нут ка­кой-то брак.
С бе­лым нос­ком на ла­пе. С пят­ном на мор­де.
Пи­шешь по­том опять по де­сят­ку пи­сем
в не­бес­ную кан­це­лярию. Разъ­яс­ня­ешь,
что мол, не идут сти­хи, не пле­тут­ся судь­бы
пос­коль­ку зап­рос мой был на дру­гую кош­ку.
Дай­те, про­шу вас, пра­виль­ную уда­чу.
Ящик при­ходит. В нём — гу­талин. Три бан­ки.
В об­щем, кру­тись как хо­чешь. Ну, а в ито­ге,
ты в гу­тали­не пол­ностью, звёз­ды — в нём же.
Стих в гу­тали­не. Ска­лы. И да­же мо­ре,
то, что так гул­ко пле­щет­ся где-то сни­зу,
все твои чу­до-зве­ри из снов и ска­зок,
стай­ка пла­нет, и го­ры. И всё на све­те.
Кош­ка дра­лась, как лев. И ос­та­лась чис­той.
Так вот и хо­дит с бе­лым нос­ком на ла­пе.
В об­щем-то, из-за кош­ки, вся ночь нас­марку.
Да и сти­хи, как ви­дишь, не по­лучи­лись.

P.S.
Ты из­ви­ни.
И я не люб­лю вер­либры.
Но так уж выш­ло.
Всё из-за кош­ки.
Чес­тно.