Она случайно уронила ложку...

Она случайно уронила ложку,
Звук был сильнее выстрела в тиши,
И, испугавшись, вздрогнула немножко.
Сын нервно бросил.
- Мама, не спеши...

И тут взвелась змеей ее невестка,
Как будто наступила на иглу.
- Я ж говорю, что ей у нас не место,
На кухне вечно крошки на полу!

Ты знаешь, как она меня достала.
Я что, слугой быть у нее должна?
Так вот, последний раз тебе сказала -
Решай сегодня - я или она.

Кричала нервно, громко, истерично,
И начисто забыв о тормозах.
Опять испорчен завтрак, как обычно.
Застыли слезы хрусталем в глазах.

Сынок молчал, молчала рядом внучка.
Тот ангелок, которого она
Так много лет в своих держала
ручках.
Большая стала, нянька не нужна...

В невестку же как будто бес
вселился -
Кричит, бьет в гневе кулаком об стол:
- Чтоб завтра же к ней в зал                переселился!
Сын молча встал из - за стола, ушел...

Рыдания застыли в горле комом,
Она не "мама" - "бабка" и
"свекровь".
Дом стал чужим, жестоким, незнакомым.
Когда же в доме умерла любовь?

Очередная ночь была бессонной,
Подушка стала мокрою от слез,
И голова гудела медным звоном.
- Зачем, сыночек, ты меня привез?

А утром сын подсел к ее постели,
Боясь взглянуть в молящие глаза,
С волнением справляясь еле - еле,
Чуть слышно полушепотом сказал:

- Ты мам, пойми... Мне тоже очень
трудно...
Я между вами как между двух огней...
А там еще к тому же многолюдно,
Тебе с людьми там станет веселей.

- Да мне, сынок, веселья - то не надо.
Мне б рядом с вами, близкими людьми,
Мне б помереть, сынок, с тобою рядом...
- Да тяжело с тобою нам, ты пойми.

У нас и так семья, дела, работа.
И жизнь у нас ведь далеко не рай.
Жене вон тоже отдохнуть охота,
А тут тебе сготовь и постирай.

- Ну что сынок, коль я обузой стала,
Вези меня в тот "престарелый дом"...
Глаза прикрыв платочком, зарыдала.
А сын сглотнул застрявший в горле
ком.

А через день нехитрые пожитки
Лежали в узелочках на полу.
Зачем - то дом припомнился, калитка...
А дождь стекал слезами по стеклу.

"Ну вот и все. Теперь им тут спокойней
И легче будет без обузы жить.
А я... Я, видно, этого достойна..."
Но ноги не хотели уходить.

А ноги стали ватными от горя,
И сердцу места не было в груди.
А сын, чтоб расставание ускорить,
На дверь кивнув, ей приказал: - Иди.

Она, за грудь держалась не понарошку,
Как будто так ослабнет сердце боль.
- Давай, сынок, присядем на дорожку,
Чтоб легким путь туда был нам с тобой.

Но что дадут короткие минуты,
Коль расставанья обозначен срок?
Опередив вдруг сына почему - то,
Шагнула мама первой за порог...

...Казенный дом. Тяжелый спертый запах
Лекарств с едой и хлоркой пополам.
Вон на диване чей - то бывший папа
В соседстве чьих - то тоже бывших мам.

Сын проводил с вещами до палаты,
Прощаясь, как - то сухо обронил:
- Прости меня... А будет скучновато,
Вот телефон. Возьми и позвони.

Но на прощанье все же обнял маму,
Прижал к себе, как много лет назад,
Когда еще была любимой самой.
Поцеловал и посмотрел в глаза.

А в тех глазах застыла боль разлуки,
Ее теперь ничем не исцелить.
В своих руках морщинистые руки
Он задержал, не в силах отпустить.

У мамы по щеке слеза скатилась.
- Ты сам, сынок, хоть изредка звони.
К плечу родному робко прислонилась.
- Иди, сынок, Господь тебя храни!

И вслед перекрестила троекратно.
И, опустившись тяжко на кровать,
Вдруг осознала: ей теперь обратной
Дороги к сыну больше не видать...

Дни потянулись чередою мрачной,
Похожие, как братья - близнецы.
За что конец такой ей был назначен?
За что здесь матери?
За что отцы?

В тоске по сыну таяла, как свечка,
Молилась: - Господи, прости его,
Кровиночку мою, мое сердечко!
А больше мне не нужно ничего.

Возьми, Господь, мою скорее душу,
Коль не нужна я больше на Земле.
...Хранила фото сына под подушкой,
Казалось, с ним ей было спать теплей.

А сын, вернувшись из поездки дальней,
Все вспоминал про мамины глаза,
Все вспоминал ее тот взгляд печальный,
И как бежала по щеке слеза.

И запах мамин тот неповторимый,
И пряди белых маминых волос,
И мамин голос ласковый, любимый...
"Зачем же я маму туда отвез?

Как мог забыть, что маме трудно было,
Что ей пришлось снести и пережить,
Когда она одна меня растила,
Когда пришлось ей о себе забыть.

Какой я после этого мужчина,
Раз маму не сумел я защитить?
Ту, с кем был связан прочной пуповиной,
Кто в этой жизни сможет заменить?"

Наутро, не сказав жене не слова,
Поехал снова в "престарелый дом"
"Лишь только б мамочка была здорова,
И все пойдет отныне чередом.

Теперь с нее сдувать пылинки буду,
Не дам слезинке ни одной упасть.
Давать ей буду лучшую посуду,
Еды кусочек лучший буду класть..."

Вот наконец знакомая палатка,
На тумбочках - остывшая еда,
Пустующая мамина кроватка...
А мамы нет... Мелькнула мысль:
"Беда".

И сжалось сердце в маленькую точку,
И под ногами закачался пол.
Рукой держась за стенку, по шажочку
По коридору медленно пошел.

И чей - то голос вслед ему:
- Послушай...
А по спине стекал холодный пот.
Но вдруг увидел, что навстречу
с кружкой
По коридору мать его идет!

И сразу с плеч упал гнетущий камень,
И слезы счастья брызнули из глаз.
Он маму крепко обхватил руками,
А мамочка в рыданиях зашлась.

- Сынок!.. - Я мама, за тобой
вернулся,
Домой поедим, вещи собирай. -
И, как бывало в детстве, улыбнулся.
- Я так решил! А ты не возражай.

...Садись в машину, что ты,
в самом деле?
- Дай на прощание им махну
хоть раз...
А из окошек с завистью глядели
Им вслед десятки грустных старых
глаз...







селился!