Охотник

Мой друг любил охоту фанатично,
Был зверобой такой заядлый он,
Что ежегодный отпуск свой обычно
Подгадывал в охотничий сезон.
Как дорога ему была двустволка!
Кого с ней только он не добывал:
Косулю, кабана, лося и волка,
А зайцам, лисам – счет уж потерял.
Терпеть не мог патронов магазинных,
За баловство считал их покупать.
Дробь для латунных дедовских старинных
Умел собственноручно отливать:
Свинец (аккумуляторный, походу,)
Паяльной лампой расплавлял простой,
Накапывал сквозь дырку в кружке в воду,
А дробь потом катал сковородой.
Чтоб порох отмерять, имелась мерка,
Которой в гильзу сыпал он заряд.
А мне все говорил: «Учись, Валерка!
Когда-нибудь, да пригодится, брат.»
Брал и меня порой с ружьишком шляться,
На лыжи ставил, вел в сосновый бор.
В следах учил звериных разбираться:
Его уроки помню до сих пор:
«Вот волк прошел. Собачий след виляет,
А волк идет по струнке, ровно так,
Как будто он на двух ногах шагает,
Ступни крупней, чем у любых собак.
А это – хитрый заинька петляет,
Вперед-назад, вот – в сторону прыжок.
Он этим с толку хищника сбивает,
Чтоб по следам найти его не смог…
Зимою зайцы очень любит сено,
Увидишь, где стоит колхозный стог -
Зайчишка рядом будет непременно,
А может, и внутри него залег.
Стожок снаружи снегом заметает,
Косой в раю там заячьем своем
Лежит себе и сено уплетает.
И вдруг - собака. Человек с ружьем…»
***
Он как-то резко охладел к охоте,
Не стал о ней в курилке говорить.
Не знали мы, коллеги по работе,
Чем эту перемену объяснить.
Да я узнать особо не стремился,
С расспросами дурацкими не лез.
Он сам в свой срок рассказом поделился,
Как потерял к охоте интерес.
Январским утром дома не сиделось,
На лыжах к лесу друг решил сходить.
Развеяться немножко захотелось,
А повезет – зайчишку подстрелить.
На зайца он всегда ходил с собакой,
Трехцветною, ушастою такой -
Породистою гончей, не дворнягой,
И в этот раз он взял ее с собой.
День был морозный, солнышко блистало,
Дошли до леса вместе, а потом
Вперед, к стожочкам, Дамка побежала,
Друг в лес зашел, за елку встал с ружьем.
Нашла собачка зайца. Тот рванулся,
И на дорогу выскочив, погнал.
Но грянул выстрел, зайчик кувыркнулся,
И сгоряча вскочил, но вновь упал…
Так на охоте иногда бывает
У самого хорошего стрелка,
Что выстрел наповал не убивает,
А только ранит бедного зверька.
Подранок все равно не выживает,
Он будет только мучиться, страдать.
Охотник зла зверюшке не желает,
Но и в живых не будет оставлять.
Друг к зайцу шел добить его прикладом,
И оказавшись в нескольких шагах,
Он вдруг столкнулся с беззащитным взглядом,
Увидел слезы в заячьих глазах.
Стонал от боли зайка, как ребенок,
И всхлипывал совсем, как человек,
А голосок его был тих и тонок,
И плавился под ним от крови снег.
От жалости у друга сжало горло,
Спросил себя, и не нашел ответ:
Что за нужда стрелять в него приперла?
Подумать можно – дома мяса нет.
Сто раз видал, как заяц умирает,
А до души дошло вот в первый раз,
Что зверь от боли, как и мы, страдает,
И хочет жить ничуть не меньше нас…
Придя домой, он в сейф засунул «тулку»,
И перестал зверюшек убивать,
А в лес ходил с тех пор лишь на прогулку.
Еще грибы любил он собирать…