От любви до ненависти - один шаг

(Версия для печати)

"От любви до ненависти – один шаг" т.ч.к.

Всё думаю, что бы тебе рассказать для поднятия настроения, чтобы ты отвлеклась чуточку, выслушав мою болтовню, но изреченную ласково и с улыбкой на лице, а потому что мне и самому хочется высказаться. Слова, видишь ли, созрели, чтобы их произнести, может быть, даже с вдохновением.
Вот, вспомнил я одну маленькую историю на тему – «От любви до ненависти – один шаг», которая меня до сих пор удивляет, потому что произошла, то ли по недоразумению, то ли потому что так и должно было неминуемо произойти. Ибо, уже тогда, в те времена, я думаю, действовал основной закон Черномырдина – «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда», но который был открыт и сформулирован его автором значительно позже.

Я тогда резко сменил место приложения моей творческой энергии, предварительно уволившись из конторы, повсеместно внедряющей свои же автоматизированные системы управления технологическими процессами в промышленности стройматериалов страны советов, с формулировкой – «Лев Абрамович, ты мне друг, но истина дороже».
Причиной столь резких телодвижений с моей стороны послужило мое категорическое недовольство Львом Абрамовичем, который предпочел свою национальную солидарность, по пятой графе паспорта, истине, то есть мне, и отдал полагающуюся мне должность и зарплату Абраму Львовичу, что меня возмутило, так как Абрам Львович совсем, грубо говоря, «не ловил мышей».

Моя новая контора приняла меня с распростертыми объятьями, по достоинству оценив мой профессионализм и энтузазизм, вдохновив меня на творческо-научное «зажигание» подчиненного мне коллектива, по полной программе, на которое я только был способен.
Это была другая промышленность, с крыльями, и она меня окрылила, и к тому же, видимо, настала «эпоха» рассвета моей головы, которая вошла в режим непрерывной генерации идей, и жгучего желания их реализации, во что бы то ни стало. Мне удалось сколотить команду и мы, уже понимающие друг друга с полуслова, жили на полную катушку нашим делом.

В то время я «зажигал» и горел нашим проектом даже больше двадцати четырех часов в сутки. В конторе и её окрестностях у меня появилась суперприставка к моей должности – «Неистовый», верно от того, что моя, тогда еще пышная и густая, шевелюра всё время стояла дыбом, и от горячих мыслей, и от постоянных переключений своего серого вещества с решения одной проблемы на другую, в темпе джаза.
Бывали дни, когда таких переключений было до тридцати и больше в течение восьми рабочих часов, когда были доступны смежники и партнеры по проекту.

Я занимался комплексированием, да еще самой новой автоматизированной технологией этого сложнейшего процесса создания специализированных больших систем из полу-готовых к увязыванию и сопряжению в единое целое «кирпичеков» – отдельных спецсистем управления. Это время было для меня, пожалуй, самым счастливым в моей жизни, а круг общения с коллегами, по решению очень разнородных проблем, был фантастическим, и столь же увлекательным и интересным.
Было большое число командировок к смежникам, научных семинаров, конференций, симпозиумов по всей необъятной территории, тогда еще нашей страны, и, в основном, в её столичные города.
Короче, я жил полноценной жизнью мужчины в расцвете сил, знающего, зачем он живет и ходит по своей земле.

И вот, когда наше дело начало налаживаться во всех отношениях, и уже появились ощутимые результаты бурной деятельности нашего сплоченного коллектива единомышленников, ко мне «под крыло» запросилась сотрудница соседней лаборатории, работающей по устаревшей рутинной технологии комплексирования, и которая ей уже порядком надоела. Она была многоопытным и глубокоуважаемым спецом своего фронта работ, и очень симпатичная фемина, с чудной русой косой и не менее чудными зелеными глазам, что меня несказанно радовало. Мы с ней пересекались по работе, т.к. трудились в одном административном отделении нашей конторы, и довольно хорошо, как мне казалось, уже знали друг друга. И я взял её в свою сплоченную команду без всяких сомнений, надеясь на то, что наша амбулатория пополнится ценным и многоопытным сотрудником.
Она неоднократно подчеркивала тот хорошо известный факт, что мужчина и женщина срабатываются в одном трудовом коллективе, если они, кроме чисто профессиональных интересов по работе, еще и симпатизируют друг другу, и может, даже немного влюблены в своего коллегу противоположного пола.

Однако, Елена, так её звали, оказалась специалистом другой технологической школы, и ей очень трудно давались программирование и, вообще, работа на нашем сложном технологическом вычислительном комплексе. Она с трудом понимала задачи, которые я ей ставил, при этом стараясь из всех сил разжевать их досконально и во всех подробностях.
Это занимало у меня уйму времени, за которое я бы сам всё сделал тысячу раз. Но она требовала и требовала внимания и терпеливого отношения к процессу её обучения и погружения в наши идеи и методы их решения. Моя симпатия к ней начала таять на глазах у всего коллектива, что и привело с её стороны к реализации аксиомы – « от любви до ненависти – один шаг».
Она возненавидела меня, да так сильно, что я чувствовал эту её темную энергию всей кожей, хотя кроме ослабления внимания к ней с моей стороны ничего предосудительного не было, ни в словах, ни в общении, как с уважаемым коллегой по трудовому коллективу.

Однажды мы уединились в кабинете для объяснения, потому что накаленность обстановки становилась уже угрожающей. Я хотел с ней поговорить, улыбнуться ей, упросил её успокоиться, набраться терпения, не психовать из-за неудач по работе, но ничего не вышло. Она на моих глазах превратилась в комок нервов страдающих от ненависти ко мне.
Она вся позеленела, руки её дрожали и я чувствовал, что она хочет вцепиться в мою улыбающуюся морду своими красивыми ногтями, и драть и драть её, пока она вся не превратится в кровавое месиво. Такого всплеска ненависти я не ожидал, а главное не понимал за что это всё мне от неё.
Она не проронила ни одного слова, её плотно сжатые губы побелели. Я сказал всего несколько успокаивающих фраз и вышел из кабинета, оставив её успокоиться и привести себя в порядок. В кабинете мы были всего несколько минут, но мне они показались вечностью.

После этой аудиенции я выкурил пол пачки сигарет, чтобы прийти в себя, и через полчаса продолжил переключаться с проблемы на проблему, решение которых не терпело отлагательств.

Елена осталась работать в лаборатории, но контактировала уже не со мной, а с моим соратником и душевным человеком, которому я передал, с облегчением, её сопровождение в нашей общей трудовой деятельности. Мы с ней после этого «объяснения» практически не контактировали.


05.03.2015