Кандинский

Глазное яблоко наращивает плоть,
И достигая синего предела,
Выплескивает черное тепло
Предчувствием стремительного тела.

Боль конкретности подобна оголению кровеносных сосудов.

Память распада хранит конвульсии частей, и крик новорождённого пространства
прорастает кристаллами линий.

Я чувствую биение пульса разорванных предчувствий в соитии плазменных туч.

Я не должен объяснять твой путь - твой путь должен найти меня.

Жди от меня не морщин, а трещин: упругие пласты моей лавы затягиваются
синим пеплом твоего отчаяния.

Я не даю тебе надежды понимания, я лишь обрекаю тебя на вечное движение в океане моей пустоты.

Не верь моим краскам - клоунада цветов заполняет сады безвременья.

Мой цвет рождается на черно-белом перекрестье твоих оттенков, и красота его страданий рассыпается миллионами безымянных точек.

Мелодия превращений написана нотами расплавленной темноты: ее слова - лишь сгустки запёкшейся крови твоего прозрения.

Не жди от меня восторга посвящения - косноязычен ужас моего полёта, и швы солнечных пятен еще кровоточат.

Я не обещаю тебе воскресения - я даю тебе счастье быть новой краской на иссиня-чёрном холсте моего предсмертного вздоха.