он человек был в целом неплохой

Он в целом человек был неплохой -
хотя,  мог жить, наверно, по-другому.
Он не был бунтарём, как Юрий Хой,
скрывая от других гормонов гомон

в рифмованных столбцах. За эти дни
за вордовской решёткой Times New Roman
сложил, что сам не смог соединить
в своей судьбе, которой был изломан.

Знакомые подозревали все -
по пьяни выходил из дому голым.
О нём те вспоминали, выйдя в сеть,
не подбирая тщательно глаголы.

По жизни он не плыл, а шёл ко дну.
И в общем без малейшего и шанса,
чтоб выплыть…Но вдруг встретил ту одну,
которая могла с ним соглашаться.

Шептались все - та каждому даёт,
взамен предпочитая кэш и злато,
и выпила однажды с горя йод…
Любила та в ответ вслух посылать их.

Им нравилось друг в друге находить,
что не отыщут люди даже в гугле.
То, что не смог построить Гауди,
они нашли, чувств разжигая  угли.

Она была в другого влюблена.
По настоящему – сказал б так Ницше –
он вовсе не любил. Ему она
внезапно перестала ночью сниться.

На память им осталась кучка дней,
где боль, как наслажденье до истомы.
Вдвоём услышав их наедине,
сосед включал дрель, чтоб глушить их стоны.

О ней он написал лишь пару строк…
Та вспомнила о нём за чашкой чая,
узнав – его прервался жизни срок,
сказав: «Он неплохой был – отвечаю».