Сказка про белого и русого уса

СКАЗКА ПРО БЕЛОГО И  РУСОГО УСА.

    Жила семья большая. Под единой крышей проживали пятнадцать братьев, а может даже и сестёр.
    Осиротели братья и сёстры, и каждому по-братски, да по-старшенству  досталось-распределилось, да по миру пошли жить да выживать, и каждый сам по себе в границах своих наделов добра наживать.
    И были судьбы их разные, и лишь у двоих, как казалось взгляды на происшедшее были единообразные, и пытались строить они отношения братские, чаще прочих с друг с другом встречалися по делам их совместным совещалися. Белый Ус и Русый Ус братья называлися.
    Русый Ус по-старшенству семейное дело унаследовал - спичечную фабрику да свечной заводик, дело то раньше всю семью обогревало и освещало, да доход приносило. Нынче Русый Ус брат старший – благодетель-монополист мирового значения по спичкам да свечкам. Русый Ус с семейного дела доходами и обут, и одет. Любую дыру в хозяйстве Русого Уса латали доходами от монополии: растраты покрыты, ошибки прикрыты, воровство не организованное урезонено, монополия узаконена, по-жизни ссоры с драками внутренние и внешние с родственниками прошлыми да врагами прежними.
    Белый Ус хоть хозяйство имел не большое, но дел в нем всем его домашним хватало, хозяйство велось бережливо, да рачительно и не потеряв многого, многое ежедневным собственным трудом преумножено, а достигнутое многое доступно всем стало.
    Как-то раз, в очередной, да по сложившейся традиции, в предрождественскую пору Белый Ус пошел в урочный час к меже заборной-условной на стыке братских земель. Белый Ус одет не по погоде, но по своей дипломатической моде – свой флаг демонстрирует: красная шёлковая рубаха-вышиванка, серебристо- белый слуцкий пояс, зелёные атласные штаны, да блескучие на солнце ярким блеском масла чёрны сапоги. Тут и братец Русый Ус от своей усадьбы топчет путь. На нём бела, крахмальная рубаха, он перетянут синим кушаком, штаны из красного атласа и в модну смятку телячьи сапоги, на голове блестит камнями шапка мономаха (семьи приемник, шапка та за всегда на нём).
    «Здорово Белый!», «Здорово Русый!» и троекратный русский поцелуй!
    И опершись на ритуальный пограничный столб, один из тех, что установлены один на сто шагов на братскую межу, по делу завели давно знакомый разговор.
    Русый Ус: «Ну, Батенька, опять ко мне в по-братски за гарантией поставки спичек и свечей?».
    Белый Ус: «Да, снова время определить своих возможностей порог, и гарантировать в течении года отсутствие препятствия в деле дружеских торгов.»               
    Русый Ус: «Тут я подумал о цене и накладные в ней расходы. И я подумал о тебе: По-братски увеличь мои доходы. Уж двадцать лет я на «галерах» капитаном, сам знаешь народец там какой. С заботой мажу маслом сталь цепей, уключин и обручи стальные кандалов, и всё равно я слышу: ропщут, критикуют! В глаза глядят и ревностно подол целуют. Чуть сговорятся и судьба уж будет не долга, за борт и в спину лишь плевок замест надгробного венка! Тебе, как и своим я по копейке коробку спичек не смогу уж продавать. Ведь ты же знаешь, я затеял вокруг границ твоих торговые пути вести, затрат там будет масса, Брат, будь же другом, помоги! Жена конючит – новую ей шубу, и отдых на Карибах, и иностранное леченье, и деток заграничное учение, с достойным проживанием на всех десятерых. И мне хотелось бы машину, не век уж на лошади скакать. А всё расходы! Да и галерным надо угождать.  А им на вёслах все неймётся, что кто-то кроме них за спички копейку может отдавать. Нет в зависти такой ни смысла и ни оправданья, зато известна, как характера черта. Ведь ты же в курсе, что на дальние кордоны былым врагам не за копейку, а за рубль коробку спичек продаю. И в том рубле сидят мои расходы, риски, взятки, с рубля двухгривенный (20 коп.) в доход. Не для тебя те цены, ты ж мне родный брат, и будет «братской» тебе скидка. Пятнадцать скидка, а мне заплатишь 85 коп.  Тогда смогу осуществить я планов громадьё, решить капризы, растраты, воровство, конфликты! Я там слегка набедокурил, одних прижал, чтоб не наглели, других я спас. Ну, ты же знаешь всё про нас! Меня где надо поддержи, признай, удостоверь! Зачем так грустно на меня глядишь, порадуйся за брата своего!»
     Белый Ус: «Ты от меня так много хочешь, хочу и я всё это детально разобрать, чтобы постигнув смысл и с верой в справедливость, своих людей я мог бы убеждать. Ты просишь поддержать твои решенья и в голос подтвердить позор вассалов влиятельных врагов. И ты и я торгуем с ними, меняя наш достойный на их для нас полезный труд. Коль в голос поддержу тебя в твоих я спорах, возьмешь ли мой товар твоим врагом не купленный в отместку? Ссудишь ли в моё дело денег, когда буржуй – банкир закроет мне кредит?»
     Русый Ус: «Ну, что же ты, свои болячки мне на рану,  прошу тебя по-братски мне помочь, во имя памяти большой семьи, свои проблемы при себе ты придержи! Уж пару лет по банкам мне припоны чинят, а прежде только я тебе и по-братски помогал кредитом….»
     Белый Ус: « …при этом никогда себя не забывал. Я тридцать лет при ИХ «припонах» за то, что, проводя межу меж нами, не стал в лицо тебе плевать. До сор своих ты брал у банков закардонных под 0,5%, а мне ссужал под 6-8%, как рядовой рискованный коммерческий кредит.»
     Русый Ус: «Ты мне, смотрю, не благодарен, ты не послушен был и благодетельность мою ты не ценил, я запрещал тебе при свете моих свечей с купцами иноземными общаться и спичками моими их трубки и камины разжигать.»
     Белый Ус: «Где видел ты, чтобы купивши хлеб за кровные свои, кто-то стал бы слушать бред о том , что он не может им кормить друзей, соседей, а хоть и птиц, твои такие указания вне понимания границ! Для свечек ты придумал формулу цены, для той цены, что взял ты с потолка. И сам отверг ты формулу свою, когда цена упала для исходного сырья и ты потребовал прежнего дохода для себя. Возя по заграницам свои спички копеек двадцать заработал ты с рубля, с меня сдирая все четыре шкуры ты лупишь восемьдесят пять. С меня по-братски, ни разу не нагнувшись, ни напрягшись ты отнимаешь в четыре раза больше, чем имеешь прибыль с бывшего врага. Сгораешь ты от зависти глядя на наши нивы, не можешь допустить, чтоб жили лучше мы, чем избиравшие тебя своим главой. Уж 30 лет и голосом одним все шавки из под твоих заборов зло шамкают и брызжут ложью обо мне - предательстве, измене и скором разорение. Мечтают твои шавки дружно разорвать все на куски. Усадьба Бело Уса и есть причина твоей злобы, зависти, тоски. Я верю в большое возрождение семьи, но только не теперь, не при тебе. Вам нужно духовно подрасти!»
      Серафим Иванов 26.01.2020