В паутину родных, оголённых зимою ветвей...

В паутину родных, оголённых
зимою ветвей,
верно
поймано сердце, трепещет душа и над ней,
нависает
сиренево-дымчатый полог вечерних небес -
не паук хищных дней,
а родильная сфера
вездесуще-бессмертных чудес...

Лес
прекрасный колышется мерно,
в нём дуба могучего крона
видней,
чем несметные полчища позабывших о ней,
хлеб насущный
избравших в цари, обезумевших в жажде наживы людей...

Мой
балкон
уплывает
к Арарату поющих
теней
и течением речи
сей
вечер
воскресно омыт,
в нём -
целебный родник:
схрон
реликвий,
великий
язык,
его высшая степень,
синтез разума духа с природой живой,
необъятные степи -
по братству людскому тоски мировой...

Ямщиком замерзающим оставляю векам, слово слышащим - зычный завет,
Гёльдерлином означенный: нет вещей
там, где слова нетленного нет...

Омывает меня всех времён и народов кругосветно-негибнущий свет...

Стих взнервлённо-неровный,
как кровные
кроны -
всем видящим, слышащим, говорящим - привет!

Вот звезда на востоке,
проклюнулась сквозь пелену
Дня Татьяны
тумана -
золотой паутиной, неподвластной забитому
бытом
уму
и летит ко мне фраза -
голубкою с веткой масличною в клюве,
за тетрадку и ручку хватаюсь, сквозь время и дали,
в аллюре
строк с наклоном кудрявым, порывистым, мчусь судьбою осмысленной
в строках...

Драгоценная ваза -
жизнь поющая, в коей печали,
прорастают изветливо - разговоров астральных над внемлющей Богу пустынею - током,
в ней - нектар,
верно смешанных чудных речей...

Вечный путь - имена
в небе встречном,
рисующий млечно
ручей...