Вечное и личное iv

***               
Одиночество, ночь, многоточие…
Копаюсь опять в памяти.
Капризно чернеет строчка.
На белой тоске листа.

Ходит кругами уставшая,
Ленивая сонная мысль,
Вдоль призраков чувств вчерашних
Четки мусоля. чисел.

Сереет в окне бессонница,
В память впуская ночь,
Может, нам с ней запомнится,
Лист белый, с капризной строчкой?

***               
Раз бывают бездушные люди,
Почему бы не  быть у машины,
Если как-то и что-то любит,
Непонятной машинной души?

Может, это и полный бред,
Ну, а вдруг, душа  во всем,
Что страдает на этом свете,
И от взрыва ожог несет?

Но тогда этот самый свет,
Еще больше, чем тьма жесток,
Или Бога над нами нет,
Или страшен наш Светлый Бог.

Разве можно прожить здесь так,
Чтобы нечто не уничтожить?
Я наверно большой чудак,
Но мне жутко, что тень я божья.

***               
Если случайно искоркой божьей
Мне обожгло важный жизненный орган,
Вовсе не значит, что смирно я должен,
Славить вселенную эту, не споря.

Да, одиночество – скверная штука,
Так выясняется – что ты за овощ.
Как прорастет в мир души твоей луковка –
Гордым цветком иль репьем, на обочине..

Но если был, до тех пор, только тенью,
Либо смиренным комком протоплазмы,
Славь эту добрую нашу вселенную,
Или безгрешный Всезнающий Разум.

Чтобы гордыни унять дерзкий норов,
Надо все страсти, до капли, наружу,
С личными бесами яростно споря,
Выжать из тела, взрастившего душу.

***               
Я заслужил, бесспорно, право 
Писать, что хочется, и только.
Чихать на тех, кто мыслит здраво,
На тех, кто вторит им – тем более

Быть может, я абсурдно брежу,
И миражи застлали разум,
В фантазиях нашел убежище,
Мечтами окна там раскрасил.

Тогда   и судит, пусть, не здешний,
Не слишком здравый мыслетворец,
На сколько здраво я здесь брежу,
И свой выносит приговор мне.

***               
Надеюсь, дойду до точки, 
В последней своей строке,
С не слишком судьбой испорченным,
Характером, налегке.

Не крест мне давит на спину –
А груз утаенных чувств.
Где более половины,
Ревность, тоска и грусть.

Роняю я их стихами,
Гордыню сжигаю в снах.
Но сколько же сора в памяти.
Как ноет порой спина.

Но главное – не сорваться,
Не вывернуть наизнанку,
Злопамятный свой характер,
Не вспыхнуть ревущим пламенем.

Не знаю – горят ли мысли,
Мерцая углями строк;
Я память настолько вычистил,
Насколько позволил Бог.

***               
Белеет  окно, в душной комнате.
Измучила за ночь бессонница;
Ощупывает горизонт.
Лениво осеннее солнце.

Плывет, под ноктюрны Шопена,
Усталый табачный туман,
Нельзя обмануть вдохновение,
Привычной игрою ума.

И смысла в том нет никакого –
Ну, разве, томление чувств.
Чего, там, про гибель богов,
Безумный шептал Заратустра?

А, вдруг, это осень ветрами,
Ночами внушает душе,
Что рано пока еще в рай,
А в ад ей – нет хода, уже?

Бессонница выпила ночь,
Оставив на дне вялой памяти,
Осадок невнятицы строчек
И душный табачный туман.

***               
По меркам вечности –  дитя
Моя беспечная душа.
Казалось, мне – живет, шутя,
Начуствоться здесь спеша.

А ведь она играла в жизнь,
Себе примеривая роль.
И странные ее капризы,
От непонятной первой боли.

А я, то, от нее про цель,
Про смысл людского бытия,
Выспрашивал, все, как умел,
Крамольных мыслей не тая.

Теперь я понял, почему,
Мне с женщинами не везло –
Душа средь них искала муз,
А я казался им ослом.

Но, как же странница моя,
Поистрепалась ты, за жизнь.
Как часто мы ночами пьяными,
С небес твоих срывались вниз.

Не знаю – что простит мне Бог:
Крамолу, глупость или гнев,
Но я себе пока не смог
Простить в своей душе сомнения

***               
О душе своей пишу?
Но, еще, о чем же мне
Слушать ночью белый шум
Безграничной чаши неба?

Я всего лишь переводчик,
Звездной музыки на русский –
Ну, откуда еще строчки,
О моей душе возьмутся?

Не желаю тайных знаний
И пророчеств, о грядущем.
Я лишь музыке внимаю,
Ощущая трепет сущего.

Пусть, я только, и посредник.
Между небом и планетой,
Но не стыдно умереть,
Зная – жил, с душой поэта.

***               
Ничто в мире не  одинаково
Лишь страданья и радости схожи.
Значит силы и страсти межатомные –
Неизменные качества божие.

Я не знаю, насколько подобен,
Хоть, единой Творца ипостаси,
Но страдать я по божьему пробую,
И любить мирозданье стараюсь.

И чуть-чуть постигать начинаю,
Куда мчатся безумно асимптоты.
Нет у вечного творчества края,
Но манит горизонт бездны синей.

***               
Казалось живу наугад,
Как ляжет судьбы моей карта.
Не веря ни в рай,  ни в ад,
Ни в волю богов, ни в карму.

Теперь обронив свой взгляд,
На пройденный путь – увы,
Я вижу – та карта ляжет
Какую Крупье нам вынет.

Случайного в жизни нет,
Пути – только, в рай и ад.
Но можно крутить рулетку,
А можно играть в шахматы

***               
Почему не люблю пророков,
Предсказателей и оракулов?
Даже каплю всеведения богова
Принимать человеку, рано
.
Для него эти капли – яд.
А что надо – душа подскажет..
Райский сад, по дороге в ад –
Искушающий ум мираж.

До врат, в божий нетленный храм,
Нет коротких простых дорог,
И на встречу – вороний грай.
И за каждым углом пророк,

И пусть выбор пути – иллюзия,
Этот выбор был сделан мной.
Даже если я Богу снюсь –
Снюсь избравшим свой путь земной.

***               
Мы с Творцом нашим крови одной.
Это больше, чем просто подобны.
Мы одним причастились вином,
Скреплены одним духом господним.

Может, есть еще где-то миры.
Измерения параллельные,
Да, и в нас тайны многие скрыты,
На мильярды последущих лет

Только, нечто от нас ждет Создатель,
Что никак не свершить одному.
Жаль – душа моя так молода,
Но когда-то я это пойму.