Посвящается другу

Вот ты сидишь рядом - тесно - коленка к коленке,
И по одной слова из сигаретной пачки -
Молча подкуришь, вдохнешь, ногтем приклеишь к стенке,
Катится ночь, как детский крепкий резиновый мячик.

Ветрено стало, Катя, - свищет из каждой щели,
Я и не знаю даже, чем конопатить вены,
Ветрено стало, а мне вдруг так надоело быть смелым.
Я как уставший тигр, брошенный на арену.

Ветер листает годы, ветер листает женщин,
Ветер листает даже наши с тобой минуты.
Знаешь, в моем спектакле нет колтунов и трещин -
Я как в серванте старом праздничная посуда.

Я невозможно взрослый. Можешь поверить в это?
Пялится в отражении кто-то седой немного.
Я невозможно взрослый. Дом. И жена. И дети.
Ластится безмятежность ковриком у порога.

Мерный коньячный воздух ляжет на наши плечи,
Ляжет, как вздох влюбленный влажностью на груди.
Время не убивает, но и отнюдь не лечит,
И равнодушно давит, и в проводах гудит.

Я невозможно счастлив. Я все успел и сделал.
Есть сигарета, Катя? Выкурим пополам?
Я бы хотел, чтоб ты мне пела, и пела, и пела,
Всем моим захолустьям, всем четырем углам.

Прячутся в переулках тени, следы и ямы.
Я опасаюсь окон, ты открываешь настежь.
Лепится непогода каплями мимо рамы.
Так и сидим: я пьяный, ты - в прокуренном платье.

Вот ты сидишь рядом - тесно - коленка к коленке,
Как предпоследняя муза сном на секундой стрелке.