30 летие совместной жизни

Каждой девушке хочется слышать, – я люблю, и лишь только тебя,
Каждой женщине хочется слышать – ты жена мне, на все времена,
Каждой бабушке хочется видеть, – как становится больше семья,
Каждый юноша хочет увидеть, – как её загорелись глаза,
Каждый муж иногда хочет слышать, что его всё же любит жена,
Каждый дедушка хочет увидеть, – как смеются у внуков глаза.



О событьях лет давнишних, я хочу вам рассказать,
Как-то раз однажды в вечер, с братом мы пошли гулять,
И собаку прихватили, чтобы лапу смог задрать,
Для родителей причина, и не надо нас ругать,
Так как шёл период сложный, прямо скажем, не простой,
Зимней сессии мученья, курс четвёртый, год лихой.

Да, так вот, по парку бродим, под ногами снег скрипит,
В голове лишь про экзамен мысль какая-то свербит,
Вдруг мы видим, нам навстречу, и скажу я вам друзья,
В этот миг, мысль про экзамен, улетучилась сама,
Две девчонки миловидных к нам подходят не спеша,
С ними рядом две собачки, фокстерьер, да и дворня.

Ту девчонку, с псом, дворнягой, знали мы уже давно,
А подругу, может, знали, вспомнить было нелегко,
Брату нравилась Надежда, та, что с псом дворовым шла,
У меня, на тот период, шла прекрасная пора,
Ни о ком, скажу вам честно, совесть тут моя чиста,
Ни на миг, и ни на йоту не болела голова.

Да, так вот, девицу с фоксом, как представилась она,
Звали Аней, взгляд приятный, с виду, в общем-то, скромна,
Говорила про учёбу, педагогом хочет быть,
Математику так знает, что готова научить,
Дурака любого, сразу, чтоб отличником он был,
Может, за её бахвальство, я её и полюбил.

После встречи мимолётной дружбу хочется продлить,
И тогда, мы так решили, нужно их нам пригласить,
Например, пойти в киношку, чтоб сеанс последний был,
Чтобы сесть на ряд последний, так себе вообразил,
Что смогу тогда рукою нежно я её обнять,
Притянуть к себе тихонько, с жарким пылом целовать.

Да, пока мы совещались, как нам надо поступить,
Две красивые девчонки нас смогли опередить,
И на день рожденье к Ане нас решили пригласить,
А когда пришли мы в гости, был нам создан там уют,
На столе еда стояла, полумрак и марки брют,
Достают из морозилки чуть холодное вино и шипучее оно.

Вот так с этого "рожденья" всё, представьте, началось,
Встречи, проводы до ночи, разговоры про любовь,
Ты влюблён ведь, точно знаю, так мне Аня говорит,
Но при этом странно смотрит и любовь в глазах блестит,
А когда она, с чужими, невзначай заговорит,
То не только взгляд и сердце жгучей ревностью горит.

Время быстро пролетело, я закончил институт,
И хотелось нам квартиру, чтоб самим создать уют,
Чтобы жить в ладу с родными, но при этом жить одним,
И родители, подумав, вспомнив, как хотелось им,
Жить в отдельности от предков, все наверно так хотим,
Денег дали на квартиру, бог свидетель – слава им.

Но квартира, только стены, правда, стала лишь своя,
И тогда, чтоб деньги были, в стройотряд поехал я,
Заработал там, на "кухню" и на спальный гарнитур,
И для комнаты у сына, только лишь на детский стул,
Так мы стали обживаться, и квартира зажила,
Все друзья к нам приезжали, эх, прекрасные года.

Только всё же у квартиры был один большой изъян,
Жизнь потратишь на дорогу, едешь как на Магадан,
Полтора часа в дороге, на автобусе, в метро,
И обратно ровно столько, только хорошо лишь то,
Прочитать за это время можно было много книг,
Или просто отоспаться, так как ночью детский крик.

А кричал ребёнок громко, кстати, Мишей нарекли,
И соседи нам твердили, вы нас просто извели,
Говорят, мы, что не люди, мы как все хотим поспать,
Ну а наш сыночек Миша, ещё громче стал орать,
И причина есть для крика, пучит на глазах живот,
И что мочи, среди ночи, он возьмёт и заорёт.

И тогда встаю с кровати, тихо к сыну подхожу,
И рукой животик глажу, или грелку положу,
Или просто взяв на руки тихо песенку спою,
Так как мать за день устанет, даже больше вам скажу,
Она бьётся словно рыба, то пелёнки, то еда,
Ну, а писает мальчишка, словно бурная река.

Помогали бабки, дедки, приезжая кой-когда,
Сю, сю, сюкались с ребёнком, раздражая тем всегда,
Так как мы считали надо только строго говорить,
Ну, а им козу состроить, чтобы внука рассмешить,
Было только, скажу, в радость, что уж тут греха таить,
Да и нас, всё ж разгружали, можно и в кино сходить.

Но устали мы от дали, от окраины Москвы,
Нам же хочется поближе, где родители свои,
Чтобы рядом они жили, чтобы можно иногда,
Им внучёночка подкинуть, сделать все свои дела,
И тогда одна прабабка, её Агнией зовут,
Предложила с ней съезжаться, и Плющиха тут как тут.

Вот ведь место, так ведь место, про которое поют,
Так как это наше место, мы с женой встречались тут,
В тихих двориках гуляли, целовались тоже тут,
И собаку потеряли, свадьбу праздновали тут,
И роддом, где сын родился, и работа также тут,
И родители с друзьями, да и брат с женою тут.

Как года, когда ты молод, незаметно для себя,
Пробегают очень быстро, даже пробовать нельзя,
Задержать их на мгновенье, поразмыслить, отдохнуть,
Надо сразу отправляться в долгий жизненный их путь,
Так и нас, без перерыва, чтобы не сморил вдруг сон,
Из Москвы, такой холодной, переносит в Лиссабон.

Лиссабон, красивый, яркий, воздух, – словно аромат,
Так как парк Монсанта в центре, эвкалипты в ряд стоят,
И шумит от мощи дикой, брызги в стороны летят,
Океан, такой красивый, люди на него глядят,
С восхищением и с восторгом, чайки кружат и галдят,
На лету хватают булку, может, что ещё хотят.

Там Христос стоит над Тежу, и раскинул руки вширь,
Он обнять, как будто хочет перед ним лежащий мир,
В Португалии есть место, где святая Фатима,
Отпустить грехи всем может, лишь бы ты пришёл туда,
А для всей Европы старой, есть и там один удел,
Место есть Кабо ды Рока, самый западный предел.

Так гуляя, отдыхая, и работая чуть-чуть,
Незаметно завершился, трёхгодичный, славный путь,
И в Москву мы возвратились, солнце бьёт со всех сторон,
А душа поёт, ликует, вот мой город, здесь мой дом,
И родители все живы, и друзья задали тон,
Так как весело смеялись, под хрустальный перезвон.

Через год, по возвращении, я поехал отдыхать,
А жена в Москве осталась, сына надо обучать,
Но помимо дней учёбы, есть ещё и выходной,
И на рынок, только птичий, поплелись они гурьбой,
А гурьба та состояла из двух женщин, двух ребят,
Посмотреть им захотелось птичек, кошек, и щенят.

Так бродя между рядами, всех же надо посмотреть,
Вдруг увидели собаку, и как начали галдеть,
Посмотрите, что за чудо, ну ведь просто красота,
Морда вся в кудряшках чёрных, даже чёрная коса,
Скреплена, как у японца, на макушке меж ушей,
И щенок лежит с ней рядом, толстый, черный, дуралей.

Поразмыслив и поспорив, брать щенка или не брать,
Просто взгляд от лап и морды ну ни как не оторвать,
С продавцом поторговались, чтобы цену стал сбавлять,
Меж собой переглянулись, и щенка решили взять,
Принесли его в квартиру, осмотрел он интерьер,
И наделал сразу лужу чёрный маленький терьер.

Как же он всем грел нам душу, подрастал как на дрожжах,
Прыгал, радовался очень, лишь ошейник увидав,
Так как умная он псина, знал, вот время и пришло,
Погулять или подраться, может что-нибудь ещё,
Подвернётся на прогулке, можно даму повстречать,
И тогда с хвостом, поднятым, следует ухаживать.

Наш любимый пёсик Тедди долго очень с нами жил,
Был он с нами и в Варшаве, да и сын его там был,
Дружба длилась ровно столько, пока сын щеночком был,
А примерно в год от роду сын однажды нахамил,
Он почувствовал вдруг силу, мол, не ровня мне отец,
И отец поправил сына, дружбе здесь настал конец.

Чемпион России Тедди или чемпион Москвы,
И родители, Петровы, были этим так горды,
Что прекрасно откликались, если крик, Тедди Петров,
Встать вперёд, в главу шеренги, и возглавить этих псов,
Очень быстро выполнялся, я тянул пса за собой,
Ну а он тянул всё к Ане, чтоб поехать всем домой.

Прожил пёсик, друг наш верный, до конца, шестнадцать лет,
Заступался он за Мишу, и отвёл не мало бед,
Он ножом был дважды ранен, так детей он защитил,
Ведь воры в квартиру рвались, ну а он их не пустил,
А когда он перед смертью лапой правой замахал,
Взял её в свою я руку и к груди своей прижал.

Но вернёмся мы обратно, на пятнадцать, разных, лет,
Миша рос, здоровый мальчик, лишь худым был как скелет,
Помню, даже, как однажды, когда маленьким он был,
Деньги заработал, чем же, да навоз переносил,
А затем в тазу большущем отмывала его мать,
Но одежду, скажу честно, не смогли мы отстирать.

Вспоминаем, как ребёнок вдруг подрос и стал студент,
Как учиться ездил в Лондон, а родители во след,
Умилялись и гордились, что их сын уж взрослым стал,
Что язык родной Шекспира, он охотно изучал,
И рассказывал, о людях, тех, что там он повстречал,
Кто они, откуда родом, в общем, всё, что подмечал.

Два, три года длятся долго, если только начались,
И как миг, в пространстве время, незаметно пронеслись,
Но и в этом, молниеносном, миге можно различить,
Очень мощные сигналы, их хочу я осветить,
Так как те событья в жизни вдруг смогли всё изменить,
И тогда семейство наше стало по-другому жить.

Вот однажды, в день обычный, Миша наш пришёл домой,
С ним пришла его девица, шла с понурой головой,
Вы хотите жить спокойно, чтоб в семействе был покой,
Значит так, тогда Ирина, будет жить теперь со мной,
Мать всегда переживает, где и с кем сын может быть,
Пусть, я думаю так лучше, что теперь тут говорить.

Всё описывать не буду, время шло, и как всегда,
Дни, года промчались быстро, вот и новая семья,
Зародилась нам на радость, свадьба чудная была,
Тост за тостом поднимали, и звучали в них тогда,
Лишь слова, в которых можно счастья, радость пожелать,
И хотелось всем на свадьбе, и плясать и хохотать.

В общем, жили, не тужили, планов было громадьё,
Дачу сделали большую, и лишь только для того,
Чтобы в ней могла удобно разместиться вся семья,
Аня, я и Миша с Ирой, ну а если ребятня,
То есть внуки, вдруг родятся, им же комната нужна,
Так решили мы с женою, оказалось просто зря.

Всё случилось в одночасье, когда Ира родила,
Сын прогнал мать из квартиры, так как лишняя была,
Он забыл про всё на свете, даже кто его родил,
Но при этом с гордым видом он фамилию носил,
Даже дочка его носит имя матери его,
Но и это ровным счётом, им, не значит ничего.

Да, прошло уже два года, внучка Аня подросла,
Стала говорить бабуля, а дедуля, никогда,
Но при этом очень чётко слово "дедя" говорит,
И с каким-то интересом на усы мои глядит,
Нам хотелось, чтобы Катю, тоже стали привозить,
Но лишь только Миша с Ирой, сами, всё должны решить.

Тридцать лет прожито вместе, оценить всё можно так,
Как прекрасные мгновенья, в жизни это не пустяк,
От прекрасного, к проблемам, от улыбки до слезы,
От ребёнка, что родился, до мгновения судьбы,
Когда рано или поздно умирает предок твой,
Но не хочется о грустном, ещё рано на покой.

В этот день хочу сказать всем, а вернее пожелать,
Мамам нашим – долгой  жизни, сколько сами захотят,
Сыну, внучкам и невестке – жить  в ладу между собой,
Всем друзьям, быть верным в дружбе, и нести всю жизнь с собой,
Эту трудную поклажу, не смотря на возраст свой,
Ну, а нам с женой прожить бы – хоть до свадьбы золотой.

А.Петров 2004 г.