обитель сказочных фонтанов-

Петергоф! - Обитель сказочных фонтанов,
явленье в угоду Богу и Великому Петру.
Священный рай призрачных романов,
в лабиринтах монстров на берегу.

Где в стиле Петровского барокко,
когда зуб неймёт, но видит око.
Как по брегу Финского залива,
пошла молва на цель правдива;

"В брегах покоев, в тени прохлад,
здесь заложен будет чудный сад".
И на шумных хлопотах романов,
в скверах Храмов, множество фонтанов.

Где лёгкий ветер вдоль залива,
бродит по песчаной отмели прилива.
И в умиротворённом мире тишины,
неволит хмельные запахи сосны.

Заглянет в проёмы мраморного зала,
где под парусом «Арго» всякое бывало.
И, где зыбь волны, баркас колышет,
когда солнца луч, уж жаром пышет.

И, где внял уму всевышний царь,
и сегодня всё, как было встарь.
- Под бездонным сводом высоты,
воздвигся ансамбль чудной красоты.

И в картинных галереях Монплезира,
где хранится имя благочестия кумира.
На лаврах славы Первого Петра,
-в преданье, единым росчерком пера.

Где зарилась в бездонном небе пустота,
сбылась на Божьей милости мечта.
И ликует благоденственная лира,
в тон беспристрастного факира.

И воздвигся монстром Петергоф,
пеньем струй, фонтанных строф.
Красотой дворцов, аллей цветочных
и в прилив страстей, каналов сточных.

И низверглись шлейфы водного тумана,
окрасив колоритом солнечную пыль.
И аквилоном тихоструйного органа,
вновь свелось всё прошлое на быль.

И отдавшись чувству воспоминаний,
истомлённых недугом страданий.
Всплывёт на память многих лет,
судьба коих давно сошла на нет.

И на великодушных промыслах даров,
ожили работы фламандских мастеров.
И фонтан «Нептун» мощною струёй,
будит округи царственный покой.

Где с ландшафтным видом на эффект,
цветёт краса на диво воплощенья.
С объёмным масштабом на объект,
природы и Петра Первого творенья.

И вновь цветочный колер красоты,
в лучах кристальной чистоты.
В бальзамах чувств минуя торга,
тешит взоры, полные восторга.

То на мыслях вольного сплетения,
в виват тоски печального томления.
И под божество миражного явления,
найдут мечты, так полны вожделения.

О, Петергоф! - Моё чадо сновидений,
где я процвёл в формате прений.
И, как гений численных значений,
на вожделённых чувствах отклонений.

Где пойдёшь на лево - песнь заводишь,
пойдёшь направо - сказку говоришь.
И на сонный вид без цели бродишь,
и никого, слава Богу, не удивишь.

Где с высот «Репшинских» водоёмов,
на основе творческих приёмов.
Вода прибывает естественным путём,
пополняясь лишь ливневым дождём.

И по системе многочисленных каналов,
бежит, где блеск и шум, веселье балов.
И под влияньем зыбких идеалов,
для миллиона праздничных бокалов.

В планы Петра Великого входило,
превзойти водную феерию Версаль.
И всё вокруг, стало сердцу мило,
и манит взор в новоявленную даль.

И блекнут былые прелести Парижа,
в объём высокомерного престижа.
Честолюбивой завистью влечений,
в формате призрачных везений.

И, «Нижний парк», и «Верхний сад»,
и «Английский парк Александрии».
Где сам себе я был не рад,
в час безудержной стихии.

Где с брега «Финского залива»,
воочию виден дальний Петербург.
Где лавры славы есть и есть крапива,
и довольно милый сердцу друг.

С востока Нижний парк,
где намечался раньше зоопарк.
И граничит с «Александрией»,
для душ пресыщенных стихией.
(под наркозом лёгкой терапии)

С юга примыкает «Ольгин пруд»,
чтоб не пропал мой скорбный труд.
Где в обширном парке «Луговом»,
чтоб не сочли меня глупцом.

И явно сдвинутым по фазе,
что приметно, особенно в экстазе.
И я жить решил на средствах Бога,
чтоб была судьбе моей дорога.

Где в центре круглого бассейна,
стоит «Амур» на лик надевший маску.
И Я, - в мудром облике Энштейна,
чтоб придать новой истине окраску.

А, сколь коронованных стремилось,
на святой олимп великих мастеров?
Но с судьбой считаться доводилось,
на бесплодном промысле трудов.

Но стоит литый золотом «Самсон»,
разверзнув пасть у ярой львицы.
И, как прекрасен в бликах солнца он,
мне попав на пестрые страницы.

И низверглась фонтана мощная струя,
в высь пространственного свода.
Где свобода прельщает, лишь, меня,
в совокупность черт иного рода.

И фонтан «Нептун» - в мотивах струн,
как вечно крестный мученик «Голгофа».
В антураж туманно парковых лагун,
навек вписался в ансамбли Петергофа.

И «Сноп», «Самсон», «Нептун», «Китовый»,
«Адам и Ева», «Межеумный» и «Дубовый».
И Я! - Двойным увенчанный изъяном,
на ревность с «Солнечным« фонтаном.

Люблю в пейзажном парке «Луговом»,
где плывут в безмятежном своде тучи.
Обольстится неуёмной мыслью аксиом;,
- "зачем перед гумном - соломы кучи"?

Не от сель Росский храм сияющей природы,
проникся неуёмной жаждою свободы!?
И верстает лихие годы обителью святой,
где моя душа, жаждет лишь покой.

То пойду на девяти струйные пруды,
где всё цветёт на благо лебеды.
Чтоб на диво взоров вновь воззреть,
как мечта мила везением владеть.

Где плещет рыба в водоёмах,
на зеркальных заводях прудов.
Я ж тяжеловатым стал в подъёмах,
на преклонном возрасте годов.

Где вдоль прогулочной дороги,
в почётный круг былых досуг.
Без всякой, вам, подмоги,
вдруг всплывёт Неаполь без потуг.

Толь зайду в фасад «Дворца Большого»,
на бодрящей вольности хмельного.
Воззреть декор скульптурного ваяния,
«Весну» и «Лето», так пОлны обаяния.

То на ракете плавного полёта,
умчусь по водной глади в Петербург.
На вольных мыслях без расчёта,
что замкнётся круг былых досуг.