Город

В деревне я безвыездно прожил три года, а потом родители меня забрали в Петрозаводск.

Первые впечатления от этого города были не самыми лучшими. Помню тёмную осеннюю ночь, лужи, фонари, свист маневрового паровоза и прочий железнодорожный грохот. Этот проблеск ранних воспоминаний надолго сделался моим детским ночным кошмаром. Было неуютно и тревожно, пока мы не добрались до съёмной квартиры. Ещё запомнился большой красивый аквариум с золотыми рыбками – тогдашнее увлечение моего папы. Вот, пожалуй, и всё, остальные воспоминания связаны с более поздним временем.

Петрозаводск – красивый город. Стоящий на берегу Онежского озера, он подвержен всем погодным искушениям северных портовых городов. Видимо, мы прибыли туда в один из таких ветродуйно-слякотных периодов. Потом я полюбил этот город, но это было потом, а поначалу я в нём просто жил. Ходил в садик через дорогу, когда мы переехали на улицу Боровую. Случалось, папа брал меня с собой в воинскую часть – это мне ужасно нравилось. Ещё помню, как мама с папой выкапывали, посаженную где-то недалеко от леса, картошку. Мы тогда жили почти на окраине, но с огородничеством нам не повезло. Посадили мешок, а выкопали – ведёрко мелкого картофельного гороха. Земледелие в Карелии – штука ещё более капризная, чем в Костромских краях.

Хорошо помнятся предновогодние хлопоты. Особенно меня смущало, что праздничную ёлку устанавливали и наряжали в углу квартиры. В детском саду и из мультфильмов я узнал, что вокруг ёлочки надо водить хороводы. А здесь, какой хоровод? Разве кошка его будет водить с мышками, пока мы спим? И какой Новый год без хоровода, без Деда Мороза со Снегурочкой? Я так мечтал, чтобы они стояли у нас возле ёлки хотя бы в игрушечном виде и даже неоднократно просил у родителей купить снежного дедушку с его сказочной внучкой. Это моё желание так и не исполнилось. Что поделаешь, у взрослых свои понятия о Новом годе и о том, как его надо встречать и отмечать.

Ещё одним значимым событием в моей городской малышковской жизни был приезд к нам из деревни деда и бабушек в гости. Им было интересно взглянуть на наше петрозаводское житьё-бытьё. Я так радовался!.. Родители тоже радовались, но, по-видимому, не всегда искренне, иначе таким приездам не было бы дано кодовое название – «татаро-монгольское нашествие». Похоже, эти посещения тяжело отражались на финансовом положении семьи, да и квартирка была небольшая. Впрочем, дед бывал у нас в городе нечасто. Может быть только один раз – помню, что был, но смутно. Подтверждается это и дедовой бекешей, которую он забрал у отца, увидев, как её используют вместо половика. Эту бекешу дедушка очень берёг, и после его смерти я подарил её одному священнику на помин души. Папина мама навещала чаще, но ненадолго – дома, как у кота Матроскина – «хозяйство, запасы на зиму», дедушка, опять же, скучает один. Я тогда и не представлял, что может произойти с дедушкой от скуки и одиночества…
А вот мамина мама приезжала регулярно и оставалась погостить…

Снова радость встречи, причитания, трапеза с разговорами, гостинцы в виде варенья, солёных огурцов, сушеных грибов и ещё чего-нибудь, на что я тогда не обращал внимания. Родной костромской говорок, кухонные хлопоты – надо же помочь детям чего-нибудь напечь и чего-нибудь наварить, и, конечно же, общение с внуком. Помню, бабушка Нюра любила кормить птиц, но делала это весьма оригинально. Она размачивала сухари и хлебные корки и, раскладывала на бумаге или полиэтиленовом пакете, потом отправляла меня отнести птичью трапезу под кухонное окно. Птицы, конечно, были рады, но недолго – мочёный хлеб быстро замерзал. Ещё помню, как бабуля большим пальцем уминала квадратный кусок сливочного масла в круглую маслёнку. Такое происходило регулярно. А вот связать с этим действом нелюбовь моего папочки к сливочному маслу, пока он сам мне об этом не сказал, у меня как-то не получилось.
Много всего было, «да памяти не стало»…

Для меня эти посещения стариков становились своеобразным приездом деревни к нам в город. Ближе к весне, а в более позднее время – ближе к лету, мамина мама начинала собираться домой. Приближалось время посевной. Рано или поздно, но неотвратимо наступали грустные проводы, и жизнь входила в свою обычную колею…

С наступлением Весны начиналось предвкушение поездки на Волгу. Даже капель со своим – «кап-кап, кап-кап», казалось, говорила – «пора, пора», напоминая мне о приближении момента, когда мы поедем на нашу малую родину. Но сколько бы я ни ждал, почему-то этот момент всегда наступал, как первый снег – неожиданно…

Кострома, 23.11.2019 г.