посвящение гинзбергу

тот, кто заключался друг в друге:
«там, где кончался один — начинался другой»

обвенчанный уроборосом,
осознанно шел в объятия железной девы,
отпевая в колыбельных вечера кровное солнце.

тот, кто становился пожизненным заключённым
в другом человеке,

ломаясь на грязносердечное.

карцеры, влюбленные в своих постояльцев,
пыльные звёзды слепых переулков,
затворники в терновых зарослях
себя же.

вскормленные романтизмом из печальной Вены,
с послевкусием Шуберта на губах,
ищущие зрячего донора на простуженных станциях.

вырастающие в обратную от солнца сторону,
рождённые слепыми и слепыми умирающие,
чтобы за несколько мгновений созерцания оправдать свою жизнь,
и не заметить этого.

тот, кто всегда смотрел под ноги и врастал по пояс в пески времени,
тот, кто всегда смотрел под ноги и обратился в побег,
пустивший корни до самой мекки.

тот, кто задирал голову к небесам,
был лишён зрения, был истерт до зияющих дыр,
был подхвачен порывом муссонов,
не замечая, что стоит на месте.
выжигая на солнце черные пятна амбициозным взглядом,
наследуя в себя заваленный горизонт наедине с вечностью,
выбивая из-под собственных ног почву,
в бессмысленно вечном падении, рассказывая всем об увиденном им и прочувствованном полете,
которого никогда не случится.

кто приютил в себе хаос и смог кормить его с рук,
кто подготавливал собой почву для нового человека,
кто носил себя наизнанку и был битым,
кто не помнил, кем он притворялся всю свою жизнь,
кто путешествовал в себе и нашел себя только на самых окраинах,
и заблудился.
кто, занимая себя очередной любовью,
занимался каннибализмом,
обгладывая людей до черствых останков.
кому не хватало загонов для собственных же тараканов,
кто расплатился перестихованными кандалами за годы счастья,
за кого могли сказать только обваливающиеся овраги и звукоизолированные комнаты,
что он чувствует.
кто стал жертвой синдрома частичной смерти,
желая рассказать всему миру о собственной гибели в трёх томах,
неспособный выговорить ничего, кроме имени.
кто видел смерть,
проектирующей свое первое кладбище.
кто придает огранке камни, брошенные на улице,
и называет это
творчеством.
кто всю жизнь пытается оправдать собственное существование,
кто смог спастись от себя только бегством.
для кого погост стал взлетной полосой,
кого с каждым днём всё меньше.
кто постоянно кем-то побирается,
чтобы выжить.

отдавал свой голос за вечность,

кто стал человеком,
кто им остался,
кто был зрячим,
но сам пожелал
ослепнуть.