Аскольду Запашному в день его двадцатисемилетия

Он не из нас. Законом невсеобщим
От нас барьером круга отделён.
Ведь это мы всё сетуем да ропщем,
А он судьбой к улыбке присуждён.

Его родное небо – полусфера,
И воздух от опилок прел и прян,
Не ритмом пульса – взрывом шамбарьера
Его дороге старт летучий дан.

Его звездой засвеченный невольно,
Готов поверить ахающий зал,
Что даже падать для него - не больно,
Что он - не плоть, а кремень и металл.

Усталых черт иметь не может мрамор.
Свинец и сталь не знают синяков.
Где цирк на месте, там не к месту драма.
Для публики. А здесь… Без дураков!

Здесь каждый - укротитель или хищник,
Дверь клетки на замке и лишних нет.
А если кто среди оскалов лишний…
Не клянчи сожаленья, как монет!..

Здесь «трудно» прячет суть под маску «просто»,
Здесь, как душа, натянута струна.
Среди людского моря круглый остров -
Циничная наивная страна.

От глаз чужих она изнанку прячет,
Но клык - не миф, и коготь - не тупой…
Провал и взлёт, удачи, неудачи -
Всё отмеряет горстью нескупой.

Она одна лишь ведает причину
Особой благосклонности своей
К её навек избраннейшему сыну
Из всех манежа младших сыновей.

В его пути причудливым капризом
Переплелись традиция и новь,
И в жилах пламенеющим девизом
Наследственное - «Риск. Борьба. Любовь».

Всему в судьбе своя пора и мера.
Неразделимы пламя, свет и звук.
Соединяя два конца барьера,
Мы сами замыкаем этот круг!