sanguis Из цикла Медсестра

               
Мне восемнадцать, я в санчасти медсестрою,
свирель бы мне пошла, но шприц в руках у Хлои,
приходят практиканты, как приматы
глаза таращат. Клочья зимней ваты
летят весь день за медленным окном,
пенициллином пахнет, хлором острым,
снуют по коридору сестры, сестры,
кричат больные, боли полон дом.
Но поступают новые страдальцы,
я принимаю их. Взяв кровь из пальца,
определяю группу – это просто,
но и волшебно, на тарелке плоской
четыре капли крови. Я над ней
колдую, как заправский чародей.

Здесь-первая, всех ярче и щедрей, 
владелец юный, Агриков Андрей,
в твой крови живет лихой напор,
тельца как воины летят во весь опор
и рыцарями бьются фагоциты
в доспехах крепких с воплем : cito! сito!
ты победишь, перерастешь недуг,
ты будешь  друг мне, более чем друг,
ты будешь жить, мальчишечка-краса,
из рук Костлявой выпадет коса!

Не знала я, что через тридцать лет
она в тебя направит пистолет.

А эта кровь мне кажется седой,
безжизненною, жидкой и больной.
Эритроциты, красные цветы,
так бурно осыпаются, что скоро
сосудов сад останется весь голый.
Я изучаю желтые листы
истории болезни втихомолку:
ты из ракетных войск Василий Волков,
красавец, богатырь, но ты лучом
поганым весь изранен, как мечем.
Я тайно плакала над горькими вестями,
так и жила тогда –
их жизнями, смертями,
о каждом радовалась и скорбела я,
душой еще дитя, умом совсем дитя.

Теперь сама в недугах на постели,
в лоскутном забытье лежу как в маках Элли,   
и на тареле белой вижу
четыре капли крови, будто вишни
они перезревают, сохнут плотью
теряют сахар,
и рассыпаются, становятся щепотью
таинственного праха,
мнишь ли,
того, быть может,
из которого мы вышли.