Матрена

- Митяй, запрягай лошадей в карету! Мне срочно в город нужно,- прокричал из окна своей спальни помещик Попов.
   
- Не могу, барин. Лошади расковались. Вчерась была такая распутица, что все подковы лошади в грязи оставили, - оправдывался Дмитрий Артемьевич, барский приказчик.
- Так вызови кузнеца, пусть новые подковы подкует, - предложил барин.
- Не могу-с. Оне на днях на свадьбе у купца Михайленко перепили-с, упали-с и теперь хворают-с, барин батюшка, - доложил приказчик.
- Тьфу ты! Незадача! - почесал затылок барин. - Да, вспомнил! Вчера цыганский барон приходил, спросил в моих владениях на месяц табором стать. Так я его обязал меня и соседских помещиков весельем порадовать. Беги к реке. Они там обосновались. Спроси у них кузнеца, - облегченно вздохнул барин, решив задачу.
- Так,  я  мигом. Одна нога здесь, а другая там, - обрадовано закричал приказчик.
   
Барин спустился к чаю. Настроение было испорчено. Есть не хотелось.  «Одна радость – Матрена. С ней поиграю, и от сердца отляжет», подумал барин.
      
Все же барин выкушал кофию с красной лососевой икрой, свежим салом и утрешней выпечки, еще горячим, хлебом. «Вот теперь и Матреной можно заняться», предвкушая удовольствие, потер руки барин.
      
Матрена, дворовая девка лет 20, была здоровой русской бабой. Высокая, статная, сильная. Груди ее и бедра были необъятных размеров. С 16 лет барин «крутил с ней любовь». Каждый год она рожала от него  детей. Все были девочки. Барин запрещал ей кормить детей грудью, и  они умирали. Барин боялся, что от этого испортится грудь Матрены.  А он уж больно был охоч до ее груди.  Мог долго любоваться ею, когда лежал рядом с ней удовлетворенный и довольный.
   
Барин быстро поднялся на второй этаж в свою спальню.  Матрена меняла ему постель. Барин нежно обнял Матрену  сзади:
- Любава, моя иди ко мне! - промяукал барин, как мартовский кот.
   
Матрена подхватила барина, как легкую пушинку, в свои объятия.
- Ох! И хороша Матрена! Чертовка! - сказал барин после бурной близости с ней.
   
Вскоре вернулся приказчик. Он привез с собой кузнеца. Кузнец был красавцем цыганом. Он, не мешкая, сразу приступил к работе. Дело горело в его умелых руках.
   
Все дворовые девки сбежались посмотреть на кузнеца.  Ради любопытства пришла и Матрена. Кузнец, не отрываясь, от работы, бросил беглый взгляд на Матрену. Она увидела его глаза и ее сердце затрепетало.
- Неужели это любовь с первого взгляда? - подумала Матрена.
   
Пышнотелую красавицу кузнец приметил сразу. «Ну и девка! Глаз отвести невозможно», подумал он.
   
Дворовые мальчишки окружили кузнеца со всех сторон. Каждый старался помочь, чем может. Кто носил дрова, кто – уголь, кто раздувал меха. Кузнец никого не отгонял.  Всем была работа. К обеду лошади были подкованы.
   
Цыган подозвал самого бойкого мальчишку.
- Тебя как зовут? - спросил он.
- Тихон, - ответил мальчишка, обрадованный тем, что кузнец обратил на него внимание.
- Тихон, ты ту большую девку знаешь, которая сюда приходила?
- Знаю, ее Матреной зовут. У нас ее называют «девка мягкая» за ее большие телеса. Только барин ее привечает, - озадачено ответил Тихон.
- Это ничего, Тихон. Ты тихонько ей скажи, чтобы к вечеру к речке пришла, -  загадочно сказал цыган.
- А тебе на что? - спросил Тихон.
- Тебе это рано знать, Тихон. Много будешь знать, состаришься, - недовольно ответил цыган.
- Э! Кузнец, да, ты ее тоже заприметил. Гляди! Барин узнает, беды не миновать, -  посетовал малец.
- А ты тайну хранить умеешь? Вот гривенник, ты его получишь, если пообещаешь, что никому не скажешь, - сказал цыган и показал Тихону монетку.
- Зуб даю вырвать! Никому ничего не скажу, - сказал Тихон. Открыл рот, подставил большой палец правой руки под верхние зубы, показывая, как он вырвет зуб, если проболтается.
- Хорошо, хорошо, верю. Держи гривенник! - примирительно сказал цыган.
   
Незаметно зашло солнце и стало вечереть. Цыган спустился к речке и спрятался в камышах. Стало смеркаться. В камышах запели сверчки. День был жарким, а к вечеру стало душно. Вечер не принес долгожданной прохлады.
   
А вот и Матрена бежит. «Наверное, полюбился я ей, раз так резво бежит», подумал цыган.
- Голубушка моя, я здесь! - отозвался цыган.
- Любый мой, я тебя сразу приветила. Соколик, ты мой! - промолвила, задыхаясь от бега Матрена. - Раздевайся! Давай искупаемся! Духота-то, какая!
   
Они оба разделись и вошли в прохладную воду. Он прижал к себе ее необъятное тело. Она от радости чуть не лишилась чувств.
   
- Как хорошо! Аж, сердце в пятки уходит! Отлюблю за всю мою несчастную жизнь! А там будь, что будет! - прошептала разомлевшая Матрена.
- Я тоже без тебя себе места не нахожу! - ответил ей цыган.
   
Они встречались каждую ночь и не могли налюбоваться друг другом. Но прошел месяц и цыган ушел с табором. Он не мог ни остаться, ни взять ее с собой.
   
Матрена понесла. К весне у нее родился мальчик. На удивление вылитый барин. Он был таким красивым и могучим, что сердце барина дрогнуло, и он приказал Матрене кормить младенца.
   
Барину донесли о ее ночных встречах с цыганом, и он в порыве гнева прогнал Матрену с барского двора. Барин сосватал ее за вдовца, у которого от хвори умерла жена. Четверо детей требовали мамку.

Вдовец был рад молодой жене красавице. Барин запретил дворовым сплетничать на Матрену. Своего внебрачного сына он назвал Филиппом, а фамилию дал Мягкий, так как все ее звали «девка мягкая».
   
Когда Филиппу исполнилось пять лет, барин взял его к себе в дом и дал ему хорошее образование и воспитание.

В дальнейшем Филипп работал управляющим в имении своего барина отца и баричей братьев.
      
Июль 2017