Хроника 34 Как это было

                НОСТАЛЬГИЯ   
         
Нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими.

Из Книги Крапивина

  Валерий продолжал развивать мысль. Маргарита внимательно слушала его.
- После службы в Армии, я приехал в гости к своему однокашнику и другу детства Славке Жиляеву. После получения аттестата зрелости, наши пути разошлись; он с другими друзьями уехал в Ленинград, я в Одессу, поступать в мореходное училище на капитана дальнего плаванья. Чтобы вам Рита было понятно моё дальнейшее повествование, я сделаю небольшой экскурс так сказать, в мои детские, а точнее юношеские годы жизни, и жизни моих друзей, если конечно вам не наскучил мой рассказ?
- Ну что вы Валера! Мне очень даже интересно всё это слушать и узнавать.
- Нас было четверо друзей-единомышленников. Наше братство сложилось с седьмого класса и уже более не распадалось вплоть до окончания школы. Мы всегда и везде были вместе, на всех вечеринках, все праздники, и не только, мы встречались в свободное время, даже уроки предпочитали делать сообща, не говоря уже о проведении досуга и отдыха. Нас было четверо: Лёшка, Славка, Серёжка и я. Мы были как три мушкетёра плюс Д/Артаньян. Так как я пришёл позднее в уже сложившееся трио, то значит Д/Артаньяном по-видимому считали меня. Арамис – это конечно же был Серёга. Эстет, интеллектуал, вежливый и воспитанный. Портос – Славка. Самый сильный и самый спортивный среди нас. Атосом, несомненно, был Алексей. Самый старший, самый умный и самый благородный. Впрочем, благородством блистал и Сергей. Я же был, самый бесшабашный, самый задиристый, самый хитрый, ловкий, смелый, молодой, умелый. Вобщем Д/Артаньян! Дружили мы крепко. В нашей «капелле» были и девчата. Две Людки, Валя, ну и ещё кое-кто иногда появлялся, чтобы недолго побыть и исчезнуть из нашей дружной как сейчас принято говорить тусовки. В те времена самым презрительным словом было слово стиляга, да еще, пожалуй, хиппи. Ансамбль «БИТЛЗ» только появился на небосклоне своей будущей вечной славы, и его хаяли и проклинали все начиная от наших родителей до таких газет как «Комсомольская правда», но только не мы. Мы почему-то уже тогда знали – «БИТЛЫ» это классика, это вечность. Ну а такие понятия как мафия, секс или киллер, кажется, не было и в помине. В то время и слов, то таких никто даже не слышал. Золотое было времечко…
  Мы в те времена, в свободные часы, обычно собирались у кого-нибудь в доме, во дворе, в саду. А так как у Лёшки и Серёги, были свои большие дома с огромными приусадебными участками и садами, где можно было отлично уединяться, отдыхать, и делать всё что заблагорассудиться, от занятий спортом до жарения шашлыков, что мы регулярно и делали. Правда, шашлыки с сухим вином, всё-таки жарили чаще. Все наши родители, знали всех нас и ничего не имели против нашей дружбы. Мы же встречаясь, спорили о литературе, музыке, поэзии, живописи, кинофильмах. В то время на слуху были, старик Хэм, то бишь Эрнест Хемингуэй, Экзюпери, Есенин, Евтушенко, Окуджава, Рождественский, Багрицкий, и конечно же и Визбор и Галич и Высоцкий. Мы коллекционировали марки и значки, книги и пластинки, спичечные этикетки и монеты. По праздникам пили сухое домашнее вино и часто совершали вылазки на природу: в горы, в лес, на озеро. У нас было своё заповедное, наше озеро, с которым связано очень много событий и приятных воспоминаний. На этом безымянном озере, мы отмечали все значимые события в нашей жизни; дни рождения и дни окончания учебного года, сдачу экзаменов и поступления в институт или на работу. На озере мы признавались в любви, дружбе и верности. Оно это озеро слышало и первые робкие поцелуи, и трогательные заверения в вечной любви, и споры до хрипоты и размолвки, и много ещё каких секретов хранили воды этого нашего безымянного озера. Незаметно и быстро пролетели детские школьные годы, и вот мы уже на пороге взрослой и неизвестной, манящей и загадочной жизни. Встал вопрос: куда двигаться дальше? Чем заниматься? Поступать в институт? А может пойти на завод, выучиться на квалифицированного специалиста рабочей профессии; сварщика, токаря, фрезеровщика? Или поступить в военное училище, и связать свою дальнейшую судьбу с вооружёнными силами? Вот и получилось, что Славка, мечтающий о спортивной карьере, Лешка, грезивший морями, аквалангами, рыбами и Жак Ивом Кусто, решили ехать в Ленинград поступать учиться. Славка в институт Физической культуры и спорта имени Лесгафта, а Лёшка в гидромет. К ним примкнул и Серёжка за компанию, ну а я твёрдо решил ехать в Одессу, и в этом своём решении был непоколебимо упрям, так как с детства грезил морями и океанами, островами и пиратами, каравеллами и бригантинами, дальними странами и экзотическими племенами и приключениями. Вот так и вышло, что дороги наши, да и жизненные пути, после школы разошлись.
  Валера с Маргаритой подошли к Летнему Саду, и войдя сели на скамейку рядом с великим баснописцем.
- А что было дальше? - Рита с неподдельным интересом смотрела на Валеру, не выпуская его руки и слегка касаясь его плечом и бедром.
- А дальше было то, что я не прошёл по конкурсу, и осенью загремел под фанфары, то бишь в Армию. Весной «забрили» и Серёгу, хотя сначала ему и удалось на время избежать призыва. Ну а Лёшка тоже провалил экзамены в свой гидромет, но зато встретил в Питере свою Таню, влюбился, срочно женился, и укатил вместе с молодой женой на её родину в город Фрунзе, в солнечную Киргизию, страну озёр и гор. И только Славка оказался самый умный и самый приспособленный среди нас четверых, и сумел поступить в свой Лесгафта. Вот тебе и Портос! Ну а я, отдав долг Родине, ровно через два года, как раз под новый 1970 г. вернулся в родные пенаты и вскоре укатил в Сибирь на комсомольскую стройку нефтепровода Томск-Александровск-Анджеро-Сунженск. Отработав зимний сезон, в июне приехал к Славке в Питер. Встреча прошла на самому высочайшему разряду! Отпраздновали всё подряд и сразу: и мой приезд, и поступление Славки в институт, и окончание моей службы в Армии, и ещё много было тостов и возлияний, воспоминаний и радостных переживаний. Погостив у Жиляева неделю, походив по музеям и театрам, наплававшись в Парголовских озёрах и в Неве у Петропавловской крепости, нагулявшись по улицам, площадям и паркам северной Венеции, я уехал в Грозный. Так закончилась моя Питерская Одиссея.
  Маргарита сидела, глубоко задумавшись под впечатлением услышанной истории. Но вот она медленно подняла голову и глянув на Валерия улыбнулась.
- Валера, пойдёмте в ресторан, хочется шампанского.
- В ресторан? С радостью. А в какой?
- В любой, где будут свободные места.
Они встали и пошли по направлению к Невскому. Но в ресторан они в тот вечер не попали, так как везде стояли очереди, и не хотелось долго ждать. Валера уговорил одного швейцара, и тот сходил в буфет ресторана и принёс ему две бутылки шампанского. Здесь же у входа в метро, продавались алые розы, и Валера, купив букет, сразу же и вручил его Маргарите, галантно поклонившись и церемонно поцеловав при этом руку. Принимая цветы, Маргарита растерялась и пылая ярким румянцем разлившемся на её лице молвила:
- Вы первый мужчина в моей жизни дарящий мне алые розы…