На смерть И. Б

       «Лошади и поэты должны быть сыты
               (Указ ГенрихаIV)


И страшнее любви – пустота,
От сигнальных огней – холодно,
Петербургским каменным ртам,
В эту зиму особенно голодно.

Снега – жемчуга не щадя,
Перемалывая его в крошево,
Тупо тащится по площадям
Горб мой черный в кролике ношеном.

Замороченная тщета –
Хлеб купить за гроши жалкие,
Моя гордая нищета
Триумфальной падает аркой.

Все застолье мое – тетрадь,
Строфы, слезы хлебай ложками.
Где, та, Божия благодать,
Когда сыты поэты и лошади?

Все я, Боже, не уловлю
Этот замысел твой собранный –
Умирать, так по февралю,
Лошадям и поэтам особенно.

Умирать – так в белую стынь,
Голодать – так до черных колик…
Друг мой, друг мой, ты не остынь,
Дай укрыть тебя ношеным кроликом.

Все проходит, как сорок дней,
Мы дождемся с тобой солнышка,
Друг мой, друг, улыбнись мне,
Не качайся могильным колышком…

Пережить, отогреться, понять
Мне придется одной из ста,
Почему не горит тетрадь,
И страшнее любви пустота…