Михаил яценко избранное из третьей книги стихов пр

Яценко Михаил. Тоска по эху как просвет…
Сколько бы ни оставалось за спиной книг, фотографий и других попыток остановить время все равно будет таиться за кадром что-то недосказанное – что не укладывается в научный ракурс или стандартные изображения. Всегда остаются зарубки в виде сгустков памяти, которые предполагают особую форму изложения, где потребность авторского подхода становится ведущей. Чаще всего именно стихи становятся универсальным коммуникационным средством, поскольку помогают поймать эту невидимую нить времен и наглядно связать с современностью.
У каждого свои стихи… Даже если они не успели проявиться в конкретной, приемлемой форме, оставаясь облачком на каком-то иррациональном уровне, тем не менее, они в состоянии достучаться до родных душ. Более того, вопреки всем законам физики, талантливые стихи спрессовывают время и пространство часто, приближают далеких, еще мгновенье назад чужих, людей.
Повод для того, чтобы высказаться именно в стихотворной форме может появиться совершенно неожиданно, однако сам факт, само желание выразить себя не на уровне банальных фраз всегда свидетельствует о достижении особой орбиты коммуникаций.
Конечно, стихи не могут быть буквальной иллюстрацией – в этом нет потребности, поскольку не только изобразительные средства, но и чувства, толкающие к конкретной форме выражения и действия, всегда разные. Тем не менее, взаимоперетекание мыслей и чувств в подобном альянсе дают возможность максимально полно, достойно остаться в Истории, т.е. выразить то, что, важно не только тебе одному… А вдруг оно поможет еще кому-то отыскать потери, услышав свое эхо…
Любая книга стихов продолжает серию «мыслей вслух», в которых предпринимается попытка определить нечто жизненно-важное, чего не так часто удается достичь на традиционном коммуникационном уровне. Проблема состоит в том, что современные информационные технологии не способствуют проявлению душевных порывов, хотя личность, заблудившаяся в информационном обществе, все больше нуждается в этом. Тем более что жизнь, слава Богу, не укладывается даже в самые совершенные цифровые технологии, поэтому часто за кадром остаются важные проявления искреннего отношения к себе и  другим. Более того, чем жестче окружающая действительность, тем ценнее становятся потаенные уголки человеческого бытия, где еще таится искренность...
Естественно, что такой подход предполагает соответствующий общественный резонанс, т.е. отзыв в среде читателей, который в дальнейшем вдохновляет автора и стимулирует к новым созидательным шагам. Наступление этого счастливого творческого момента тесным образом связано с глубинными чувствами, которые всегда базируются на любви, понимаемой в самом широком смысле слова. Ценность этого чувства всегда возрастает в условиях больших социальных трансформаций, что мы наблюдаем в современном мире. Более востребованными становятся нецифровые взаимоотношения, которые подразумевают общение не только «глаза в глаза», но и трансляцию своих чувств посредством стихов.
Вместе с тем, не хотелось бы позиционировать творение в качестве пойманного потока сознания, ведь в основе, как и прежде, искренность по отношению к себе и окружающему миру. Конечно, сложно в наш информационный век передать всю гамму чувств, которые предлагает наше неоднозначное, чрезвычайно мобильное бытие.  Тем не менее, стихи как доказательства бытия, проявившиеся в качестве зарисовок-намеков, в состоянии вызвать ответные чувства у всех неравнодушных.
Михаил Яценко - поэт смелый и даже дерзкий. Он, начиная писать стихотворение, словно бы без подготовки, без прикидок тотчас отправляется в самостоятельное плавание, и не по реке, не по озеру, а сходу берёт приступом бушующий океан. Этот его океан - океан страсти, страстности, беспокойства. Он увлечённо ищет нечто уникальное, какое-то единичное, проще говоря, своё и ищет во всём - в форме, в постановке проблемы, в языке, в освоении опыта других поэтов. Порой, правда, огорошивает - «шлагбаумно», «не символит» или чем-то ещё в этом духе. А другой раз восхищает - «непобедимо и людимо», «в неокольцованном дыму», «вы снова в поцелуевых клочках». Не скрою, нередко охота поругать автора, но –  тут же натыкаешься на блестящие, душой и разумом выверенные строки:

И стынет недописанной строка,
Но просыпается чужая лира.

Или такой кусочек:

И углы сдвигают крылья грачьи,
Дотлевают светлые заплаты,
Ах, зачем же я себя растрачивал?
А затем, что ты моя расплата.

В стихах Михаила Яценко вообще разлито много боли, порой бьёт через край. Плохо это или хорошо? Трудно ответить однозначно. Лично для меня важно, что его боль перекликается с моей или - наоборот. Я угадываю в его стихах и мои личные потери.

Надо бы себя простить
И опять начать сначала,
Где меня ты повстречала,
Там дымят мои мечты.

Михаил Яценко, несомненно, страстный поэт. Такой не остановится на унылых нотах, так сказать, симфонии своей жизни. Он будет искать новые дороги, новые небеса, новые звуки.

Всплакнула судорожно свеча,
В ноябрь напрасно я отчалил…

Многое проясняется, когда узнаешь, что Михаил Яценко  является еще и доктором философских наук, преподавателем…
И в последующем стихе развивает уже новое, уже жизнеутверждающее звучание:

Которые уже пришли,
Себя найдя в объятьях храма,
А я иду, а он вдали,
Но приближается... Как мама.


Александр Донских,
член Союза писателей России,
г. Иркутск
;




Детское
Надулись пузыри сугробов
Вскипела улица. За ней –
Лишь ветер изымает пробы,
Промчался мимо без саней.

Кипит-кипит  до горизонта,
За огородом, там вдали
Линяет хата старым зонтом, -
Прикрывший раны инвалид.

Сестра-малышка, хоть погодки,
Одна цветная в белизне.
Соседка крикнет: «Ну, погодка!
Носы вон начали синеть!»

И я в тотальное белило
Ныряю боком и – «Прощай!».
То не болезнь меня свалила,
Наверно, сон, верней, – печаль….
2018.


;




Восток зарделся
Восток зарделся от позора, –
Под утро, в баньке затаясь,
Мы продолжаем наши споры
И не нащупаем края.

Хохляцкая больная тема,
Весь политический пунктир
И сексуальный давний демон –
Отполированы до дыр.

Восход. О, столько охры влито –
Он застеснялся трепеща,
Что мы из ковшика элитный
Коньяк глотаем натощак.

А утром ясность посещает,
И осеняет мысль мгновенна,
Хоть баня наша все прощает –
Она не бочка Диогена.
2017




;






После дождя
Дождь плеснул контраст в природу
И таинственно сбежал.
А небес шальные своды
Все смыкаются, дрожа.

Дождь прошел как обновленье –
В мокром домике сидим.
Целоваться даже лень нам,
А сквозь щели – терпкий дым.

Он ведь раньше был туманом,
Только мы не дождались,
Как из этого окна нам
Был другой намек на жизнь.

Ретушировав природу,
Дождь оставил муляжи.
На глазах твоих разводы
Держат слезы, – «не дрожи!»...
2017
;



Как я люблю полутона
Как я люблю полутона –
Всю эту прелесть переходов,
Где день – не просто финиш сна,
А лишь начало непогоде.

Среди тонов, где нет углов
И острых слов – одни намеки
Уже  растрачено тепло,
Но сколько пройдено уроков.

Здесь геометрия чужда
И не в почете жесткий график,
А взгляд как долг, письмо как дань,
Вне всяких ровных каллиграфий

Минимизирует слова
Взгляд, представляющий объятья,
Но ты дотянешься едва ль
К рисунку, скрытому за платьем.

И  раскалившись докрасна
День, напитавшийся позора,
В закате истину узнал,
Она жива, хоть иллюзорна.

Где день, где ночь? Там прелесть сна,
Где возрождается природа.
Да, я люблю полутона
Все эти паузы в полгода.
2017


;




Диалог
- Ты обещал любовь  – я клятвы жду!
И чтоб одета в белое убранство!
- Да, я готов, но вечность не в ладу
С семейным, ограниченным пространством.

- Ну, хорошо! Любовь на целый век!
Клянись, клянись, что путь наш долог.
- Да, я могу, но тленен человек,
И клятве нашей рад лишь археолог…

- Тогда клянись в любви на десять лет,
Зато такой, чтоб выпали подруги
- Ну, я готов, но счастлив ли билет,
Который к тайному стремится кругу?

- Не хочешь клясться?! Гонишь ты пургу!!
Предупреждала мама… Улетаю первым рейсом!
- Не в чувствах дело. Клясться не могу,
Коль с маслом Аннушка уже почти на рельсах…
2017



;




Бог посылает женщину
Бог посылает женщину однажды,
Но этот миг – на долгие года –
Не просто утоленье жажды,
А жажда утоленья навсегда.

И посылает Бог здоровья столько,
Чтобы она наполнена была
Не тем, что превращается в осколки,
А цветом, распускаясь со ствола.

А совесть он глазастую подарит,
Чтобы уйти от сладких сновидений,
Покуда есть угроза всякой твари,
Планета же – кому-то на съеденье.

Однажды Бог мелодией явится,
Соединяя через звуки имена,
Когда сольются дорогие лица,
То остается лишь дрожащая струна.

Нет, не дождаться утоленье жажды,
Ведь жажда утоленья –  навсегда.
Бог посылает женщину однажды,
Но этот миг – на долгие года.
2017
;





Небесный спор
О чем-то спорят «между нами»
Дождь с ветром, только о своем.
Там дом, воздвигнутый как знамя,
И мы заплаканные в нем.
 
Да, это мы, почти без тела, –
Подарки в обществе теней,
Но если молния влетела –
Ты – озаренная в окне.

Ты там былая всепогодна,
Но проявляющаяся лишь.
За эту паузу в полгода
Ты, где не ступишь, – согрешишь.

И вот проходит испытанье,
Дом растворяется в пыли…
Вновь в этом старом мирозданье
Тебя пытаюсь обнулить.

Но видит Бог, как все же горько,
И дождь, и ветер обойдя,
Тебя оставить там, в подкорке.
Сверяя с привкусом дождя.
2017
;





Альбом
Альбом любовный все короче,
Зато толстеет лист больничный.
Не репутация подмочена,
А что-то очень-очень личное.

На сны уж цвета не хватает
Их днем растратил близоруко,
Ночь на балконе коротая,
Былое взял себе порукой.

И телефон все чаще глючит,
Хоть для друзей – свой код условный,
И их уход уже не случай –
Эффект статистик поголовный.

И каждый день как пограничный
Средь комплиментов, между прочим,
Уже не нужен лист больничный,
Альбом любовный все короче.
2017



;






Иные планы
В тот день у Бога планы на меня
Были иные, только я не ведал,
Когда билет на Питер поменял,
Когда «У Бени» смачно пообедал,

Когда листал кварталы не спеша,
Кафешки как гербария листочки,
А оказалось, что надежду воскрешал
 По крошке, по горбушке, по кусочку.

Но только вдруг зашлись колокола,
Мне облачко на голову роняя, –
Она ждала, по-прежнему ждала,
Услышав Господа, но не меня ли?!

И этот дом двенадцать с буквой «Б»,
А в том камине даже прежний пламень
Седой диван, наверно, оробел…
У Господа были другие планы…
2017


;




Слаб человек
Слаб человек, и не помогут слезы,
Когда все крыши в мире потекли,
Хоть человек на шарике елозит.
Но все длиннее тени залегли.

Слаб человек, когда он подытожен,
Когда он сублимирован в «они»,
Ведь совесть все равно уже не гложет,
В конце тоннеля уже свет поник.

Слаб человек, упершись в гороскопы,
Он видит средь копыт опять рога
Он близорук, наверное, настолько,
Насколько его буду запрягать.

Слаб человек, однако, все же, все же
Он шоры удаляет иногда
И мнит себя вне зеркала моложе,
Спрессовывая в формулы года.

Слаб человек, но только в этом зале
Что жизнь он наблюдает из-под-век,
«Да, вы это правильно сказали:
Слаб человек!»
2017
;




Скульптор
Я проживал, серьезно проживал
Не только оригинал, но и наброски.
Я прожевал, былое прожевал
По факту, по фрагменту, по полоске.

Конечно, я совсем не допускал
Ни дубля, ни лекала, ни  попытки
И все заказы принимал как пытку
Ваял судьбу из цельного куска.

Я проживал от бед и до побед,
Безбожно тратя  прежние заначки,
И научился чувствовать иначе,
Зарубки прежние на меченой судьбе

Осколки сохраняются в пыли,
Лепил шедевр, а лишнее под ноги
Но только мысль иголкой под ноготь:
Не можешь ведь мгновения продлить?

Судьбу чужую, верно, проживал,
А оригинал уже в оконной раме.
В былое поезд мчится под парами,
И горизонта рвутся  кружева.
2016
;




Мартовские тени
О, эти мартовские тени –
Зимы стареющей изъян,
Удваиваются колени
И упираются в кальян.

Здесь допустимый запах дури,
Но странно перекошен лик
Позволил горизонт прищурить –
Он по-весеннему велик.

И не слыхать уже прощений,
Свечи уже не тот накал,
Ведь эти мартовские тени –
Лишь удвоение зеркал
2016



;




Апрель слезливый
Апрель слезливый – грозди света –
Нанизаны на дождевые спицы.
Ты намекаешь мне на лето,
А я мечтаю в осень влиться.

И в унисон под созреванье
Я вспомню прежние названья
Уж без мечты про созиданье,
А просто мира воссозданье.

Апрель-мокрушник бессердечный,
Вне всяких планов календарных,
Былые возрождают речи
Про наши дни, про легендарные…

И нет печальнее заданья,
В апреле влажном затаясь,
Чем сторожить все мирозданье
От «А» до «Я».

Апрель слезливый – где-то просинь,
Снег – вид  свалявшейся овчины,
Без лета жажду влиться в осень,
А ты рыдаешь без причины.
2016
;



Я убедил себя
Я убедил себя почти –
Ты хоть не веришь, но прочти,
Хотя и чтить уже не стоит,
Напрасно чтить.

Я победил себя уже,
Но не ведущий здесь бюджет.
Да, бледный  вечер – только с чаем,
Хотя свеча – настороже…

Свеча в летах, но все же, все же
Она такое растревожит
Бывает к ночи, но погодь…
 Опять теснятся эти рожи,

Видать, наверно, к непогоде,
Но дождь как ложь; он там угоден,
Где прошлое уже не в моде –
С ума не сводит.

Однако так заведено,
Что все соблазны за окном,
И вспоминать тебя не нужно –
Я убедил себя давно.
2015
;




Местоименье
Я для тебя местоимение –
Глаголом сути не помочь,
Я завороженный затменьем,
А ты твердишь, что это ночь.

Жду повторения момента
А получаю тени лишь.
Я наслаждаюсь бабьим летом,
А ты, закутавшись, стоишь.

И вроде бы не шитый лыком,
Так долго прошлое искал.
Все наслаждался той улыбкой
А присмотрелся: нет, оскал!
2015
;



На горизонте
На горизонте, на гряду
Вновь выпадают росы,
Лягушка плещется в пруду,
Дорожки лунной россыпь.

На гребешке сосны луна
Стремится удержаться
И потому  не спит сосна –
Иголочки ложатся

В мою воскресшую ладонь:
«Пусть и тебе не спится!».
Эскизы тучки как ландо,
а в нем – былые лица.

Но их уже не различить,
А с рук не накормиться –
Там столько спрятано личин,
Что выцветают лица.

Там я родного не найду
Сквозь лунные торосы.
Былое прячется в пруду –
Воспоминаний россыпь
 2015

;




Утренняя музыка
Душа, запахнутая в платье –
Оттенки смыслов,
Коль недосказанность Скарлатти
В саду повисла.

Мелодия, по ней скользя,
Нас там согрела,
И непонятное «нельзя»
Нет, не для тела.

А белизна былых затей
Боролась с тенью,
Она охотилась за тем
Приобретеньем.

Недогоревшая печаль –
Привет хрустальный,
А что порублено с плеча –
Уже не тайна,

За одиночество в тиши,
Ведь кто-то платит,
Чтобы с утра опять грешить
Под плач Скарлатти.
2015
;




За изгородью мнений
Там за изгородью мнений,
Там за тезисным забором
Взор, с ресниц сорвавший тени,
Спрессовавший их в укоры.
Я бы мог, оставив страсти,
Эти крики, вопли, громы,
Не бояться угораздить
Все построить по-другому.
Понимаю – шланг подпитки
Ты не смог обрезать разом.
Принимаю – шаг под пытки –
Не поможет даже разум.
Споры вновь, поклоны шторе,
Дом вновь шляпу нахлобучил
И чудак, живя по Торе,
Заворачивает лучик.
И опять вопрос сезонный,
Как дойти – не утомиться,
Без расчетов и резонов
Отыскать в потемках лица.
Звезды высосали воры
Не поймать, наверно, мне их
Здесь за тезисным забором,
Тут – за изгородью мнений.
2015
;







Ночной вагон
Вагон ночной – периметр ног
Все плоскостопней и мертвее.
Вокзал – бетонный осьминог
На горизонте матовеет.

В стакане чай – пи эр квадрат –
Все чаще к охре прибегая,
Я продержался до утра
Хоть ночь обрушилась нагая.

Растет дорожный нетерпёж,
Он обгоняет звук и запах,
Вагона стынувшую дрожь
И крышу  на чугунных лапах.

Уж позади вагонный дух
Там в сотах – тел переплетенье
Я по перрону не бреду –
Я отражаюсь в сновиденьях.
2015




;





Главная мысль
Вдруг посещает мысль о Боге
Не средь кладбищенских берез
Иль коль целует за порогом
Ноябрьский мрак уже всерьез,

Не там, в потерянной берлоге,
Ты не шатун же до поры
Ударит гулко мысль о Боге
Такая мысль – не повторить

Не та в секунды роковые,
Что вылетает без борьбы,
А та, что очи слезно выев,
Всеподтверждающая: быть!
2015


;





Жизнь удалась
Жизнь удалась, но все-таки вдогонку
Звучит двусмысленно-скрипучий смех.
То треснул лед не по сезону тонкий,
Иль кто-то осознал свой старый грех.

Жизнь удалась, но все-таки за кадром
Мелькнет гримаса, бывшего лица,
И бейся иль не бейся ты закладом –
Тоски своей не сможешь отрицать

Жизнь удалась – все атрибуты зримы
Глаза мозолит фантиковый рай,
Не все дороги простилались к Риму,
И блеск его закрыла мишура .

Жизнь удалась, но не нужны приветы
Осталась то, чего нельзя украсть
И тянется сплошное  псевдолето
Жизнь удалась…
2015

;




Зрелое
Печали видимой подвержен,
Окутан сеткою дождя,
Ты беспокоишься все реже,
Что на пути опередят!

И в саркастической обойме
Есть и нетронутый анфас,
Укрывшись блеклыми обоями,
Ты словно старый контрабас

Презрительно роняешь звуки
И суеверьем заряжен,
Уж не боишься быть застукан,
Но и лезешь  на рожон.

И к вечеру, в тени потомков,
Ты понимаешь почему
Им не понятен юмор тонкий,
Ведь там  не нужно по уму.
2014
;




Гербарий
Притворясь облепихою,
Ты манила меня.
Но была вроде прихотью,
Суть коллекций меняя.

Даже в роли мать-мачехи
Ты двойная была:
То дарила дни смачные,
А то холодом жгла.

А потом ты крапивная
Вдруг сошла, озарив,
Что любовь – не картинная,
А болячка-нарыв…

Возродились мальчишники,
То Колян, то кальян
Надоела излишками – 
Стала просто бурьян…

И теперь самоварное
Бытие – метроном
Сорняками коварными
Томит мозг перед сном.

Ты была облепихою,
То виня, то маня.
Ты мечта моя тихая,
Что не в силах унять.
2013
;




Прошлое
Отгородился и замки проверил,
Погряз в иллюзии, что я теперь ничей,
Но прошлое уж шаркает у двери,
Позванивая  связкою ключей.

И открывает разные страницы,
Которые не в силах изучить.
Но помнится, нет, верно, мнится
До времени сокрытое в ночи,

Там есть страницы черные – без веры
Подпитанные демоном тоски,
Бывает, что параграф светло-серый,
Встречаются и желтые куски.

Мечта зловеще сизо-голубая
Уселась мне на левое плечо,
А прошлое, ехидно улыбаясь,
Орудует единственным ключом.
2013