Галина

Сон был тяжёлый, вязкий, без сновидений. За ночь Галина пару раз просыпалась. Сил хватало лишь приоткрыть глаза и осмотреться вокруг. Обстановка была не домашняя, а задуматься, где она, не успевала, сон цепкой лапой держал её в своих объятьях. Окончательно она проснулась, когда солнце было уже высоко и своим светом вовсю заливало комнату. Комната напоминала то ли гостиный номер, то ли номер на какой-нибудь базе. Ничего лишнего: кровать с прикроватной тумбочкой, туалетные столик с зеркалом, встроенный в стену почти незаметный шкаф и две двери. Одна, явно, на выход, другая – в душевую, куда и отправилась Галина, чтобы смыть остатки сна.
В шкафу висели платья незнакомого фасона, длинные, с пышными юбками в причудливых рюшечках и воланах. Выбрала одно платье, которое посчитала, что сможет надеть без посторонней помощи. Взбила свою рыжую копну, закрепив разными костяными заколками, лежащими в шкатулке на туалетном столике. Осмотрела себя придирчиво, осталась довольна собой  и выпорхнула из номера. Спустилась вниз и оказалась в просторной столовой с пятью-шестью десятком четырёх местных столиков. Многие были заняты. В своём платье Галина мало чем отличалась от других. Присела за ближайший столик на свободное место. Никто не обращал на неё внимания.  Между столиками сновали тележки на гнутых ножках со всевозможной едой. Выбрала сок, чашку кофе,  пару бутербродов с сочащейся лососиной. Притупив голод, вышла на веранду, выходящую в парк. Вокруг было многолюдно,  со всех сторон слышалась незнакомая речь. Пока было не понятно, где она. Информации не хватало.  Углубилась по одной аллее в парк. Вскоре аллея парка превратилась в тропку дремучего леса многовековых деревьев. Впереди виднелось пятно света. Подхватив юбки, Галина бросилась к нему бежать. И вскоре выбежала на поляну. Посредине поляны высился пятиметровой высоты валун, покрытый густым мхом. Не останавливаясь, Галина побежала к нему. И вдруг, сделав три громадных прыжка, взвилась,  опускаясь на плоскую вершину валуна. Платье лохмотьями упало к ногам. Тело ломало как в мясорубке. И вот она уже могучими лапами орангутанга опирается о камень, грудь покрыта костяными пластинами, изо рта, вернее, из пасти течёт вязкая слизь. Воздух моментально наполнился тысячами разных оттенков ароматов, то струйками бьющимися с разных сторон, то тихо текущими, то стреляющие. И звуками.  Каждый оттенок был информацией. А всё вместе являлись смыслом, самой жизнью.  Галина никогда не испытывала такой мощной гаммы жизни, ей даже стало нравиться в образе этого монстра. И тут её выбило обратно. Чудовищная деформация тела, болевая ни с чем не сравнимая ломка. Голая плоть куском мяса распласталась на мху.  Кое-как из лохмотьев платья соорудила балахон, подпоясалась, чтоб не сверкало тело, с трудом спустилась с валунов и побрела к дому, постанывая от жгучий боли.  По счастливому ли случаю, но навстречу никто не попался. Добравшись до номера, сбросив лохмотья в утилизатор, встала под душ.  Горячие, тонкие и острые струи воды выдавливали боль из каждой клеточка. И боль стала стекаться в один огненный шар, он опустился вниз живота, Галина испустила дикий крик, и боль большой каплей стекла с копчика, не оставив в теле и следа. Сделав душ помягче, понаслаждалась своим телом, Галина вышла из душа обновлённой. Закуталась в большой пушистый халат, посмотрела на себя в зеркало. Ей нравилась всегда своя внешность, пышная копна рыжих волос,   тонкий с горбинкой нос с чувствительными изящными, будто выточенными ноздрями, над которыми часто посмеивался Сав,   сам-то он был курносым. Галина представила, что сказал бы Сав, увидев её в образе монстра, улыбнулась. Но вскоре радостное настроение, что она прошла четвёртый уровень, испарилось. Что-то было тут не так. Почему она снова здесь, а не на базе? Похоже на внештатную ситуацию.  Прилегла, чтобы обдумать её со всех сторон, и не заметила как заснула. Сон был тяжёлый, без сновидений. Пару раз Галина просыпалась.  Обстановка была нереальная, даже нечеловеческая. Дышать было трудно. Воздух был влажный, густой, насыщенный тошнотворными миазмами. Но вскочить не было сил, сон цепкой лапой утягивал её на самое дно в вязкую темноту.