Стена. Путешествия

Утро Сочельника.
Сквозь тонкие шторы пробивалась синь позднего январского утра. Опустевшая чашка с неиспользованной кофейной гущей уже порядком томилась охладевшей ко всему, не успев размыть по дну видения последних дней и ночей. Гадать пробовала по книге. Да только  «Рябиновый клин» Дины Рубиной  перелетел с колен на стул, а перед глазами возникла стена.
 Стена не закрывала ничего,  напротив, она несла на себе столько разного, интересного, желанного, приятного: лёгкую рябь солнечной дорожки  у берегов Крыма, просвет тенистой аллеи старого парка, изгибы-извивы Буда-Которского залива, дочкино фото из дождливого Палермо, набережную и театр в Карловых Варах, странно желтоватое пятно-букет на синем, приехавшее из витебского дома Марка Шагала, и букет калины от Тамары Чернышёвой. И за всем этим среди тихого утра Сочельника 2020 года, переплетаясь меж собой, поплыли мысли-воспоминания-желания-путешествия.

Путешествия.
Штора на окне становилась всё прозрачнее. Надо встать с кровати, откинув подушки, одеяло, разворошив гнездо, в котором ранним утром удобно умостилась, читая книгу. А дальше? Вернётся ли это состояние покоя, никомуничегонеобязанности? Сможет ли взгляд вновь перемахнуть через горную гряду  за никогда не виденными мною Карловыми Варами и переместиться в соседний Дрезден или Прагу, тоже не виденные? Но ведь можно мысленно побродить чуть севернее  - по знакомым улицам Ганновера.
*** 
Ганновер. Нижняя Саксония.
Тень серой птицы от Белавиа.
Озёра, реки  - акватория,
Лес, поле, май… И вновь представила

Скольжение авто по улице,
Другой архитектуры здания,
«Льняной ручей*» журчит, и хмурятся
В дождей капели изваяния.

Там памятник с ухмылкой Лейбница,
Создателя монадологии*.
Ступени, три, всего лишь, - лестница -
Квадрат разорван* – аналогии

Других сентенций и истории:
Из тысяч сотня уцелевшая -
Дымы, ограды, крематории
И колокола песнь, отпевшая

Ушедших где-то  в Хиросиме ли,
У Тростенца* ли  жизнь оборвана.
Кирха без крыши! Крест  Эгидия*.
По всей Европе крыши сорваны…

А ныне здесь, да, в этом городе
Былое на вратах: «И помните!»
«Война и мир» - про боль, о голоде -
У старой церкви*, что на площади.

Ганновер. Лист в дожде полощется.
Час отлетает в уходящее,
К звезде Давидовой. А рощица,
Каштан и липа – настоящее.
***   

Притормозить у дворца и войти в парк? Только направо, в парадный,  к фонтанам, скульптурам, апельсиновым деревьям и дивным клумбам? Или всё-таки налево – в кипень ирисов, в бамбуковые заросли, к поросшему рогозом болотцу и цветущим ярким кустарникам? Пожалуй, налево. И забыться на скамье в тихой аллее.

А почему не в Черногории? К Святому Стефану на пустой берег с разноцветьем гальки, с прозрачной волной, такой тёплой и мягкой под майским дождём, совсем лёгким, но напугавшим народ серостью облаков, укрывших солнечное южное небо. И никто не мешает переодеться прямо у воды и ходить вдоль и поперёк у уреза, выбирая самые-самые красивые камушки.
 
***
                "На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала".
                Пауло Коэльо.
Не плакала – задумчиво сидела,
Волна звала, лизала мне стопу…
И нежила…  и так хотелось
С разбега в глубину…
Но гальки разноцветной побережье
Сегодня солнца луч не оживил,
И облака, вцепившись, безнадежно
Висели на горах, искали сил
Переползти отроги, распластаться,
На синь морскую бросить бегло тень,
Дождем все окропить…  Признаться,
О чем мечталось в этот серый день?

Не плакала -  желанием горела,
Вдыхала соль и йод слезы-волны,
А предо мной рубашка голубела,
Касалась не волна меня, а ты…
И не балканский ветер лба коснулся -
Ладонь твоя перебирала прядь,
Не плеск волны, а  эхом обернулся
Тот шепот, повернувший вспять
Летящий майский день…  Но дождь закапал,
Танцуя джигу, ринулся в волну.
Что оставалось  - мокнуть или  плакать?
Я в море кинулась – за счастьем, доплыву!..
***

А на стене громыхали по булыжнику бульвара колёса пролёток - Монмартр. Париж. И расцветала на голубом фоне ветка миндаля… Прованс. Франция. Не была.  Знаю, что в Безье ныне обитает художница Антонина Синицына, чьи акварели притягивают, обволакивая нутро, вызывая смятение и рифмуя строки в согласии с состоянием души.  То чердаки, чуланы, паутины замков, то дивные розаны и дома средневековых переулков…
***
В размывах акварели, где-то здесь,
Живёт, и выплывает, и тревожит
Не знаю что, зачем, какая взвесь,
Бегут мурашки от неё по коже.
Эмоция и благодать,
Грусть и испуг –
Не повторится
То ощущение, что вдруг
В тебе, нежданное, родится,
Едва  коснувшись лепестков
Розанов дивной акварели 
Из перламутра... –
Нет там слов,
Полутона... лишь тень стихов...
И вот уже слова созрели…
***

 А ещё где-то там Саския Вебер, помощница-режиссёр  Яна Артюса-Бертрана, создателя документальных фильмов «HOME», «MEN». Познакомилась с ней в Минске на съёмке к фильму «WOMEN» – приключение  моей жизни. Вот на полочке книжного шкафа её подарок  - диск с «MEN»-ом.

Книжный шкаф!  У этой же стены. Чем он наполнен? Трогать или нет? – Путешествия может оказаться нескончаемым! Книги…  Каждая – путешествие.  И сами они – путешественники. Есть местные приобретения, есть прилетевшие со мной из разных мест, а есть прибывшие ко мне из России, с Кипра, из Германии, Латвии. Книги в чьи строки вчитываюсь и в коих написаны мои строчки. Книги друзей и знакомых, с автографами, пожеланиями и с карандашными пометками – не отпускало.
Мной любимые книги, те, что хочется и перечитывать и перелистывать, стихи и проза, журналы, сборники, альманахи. Здесь же живут ручки, подаренные «автору» одноклассницей и сотрудником, соседом по рабочему кабинету. – Паркер…  для автографов. Пиши!

А штора стала совсем прозрачной.
Рядом с Монмартром, пытаясь пролить свет на  окружающее, стоит старая настольная лампа, появившаяся в доме по велению дочки.  На ребра «неоплафона» накинуто нечто зеленоватое. Это наследство  мамы. Такие ажурные, в стиле «ришелье», абажуры украшали лампочку Ильича в нашей  комнате в ленинградской коммуналке, в квартире в Авиагородке на Севере. Было модно? - Да другого и не было. И по потолку вечерами кружили, завораживая,  ажурно-абажурные тени…

Шкаф  книжный - на полках воспоминания и не столь давние:  Кипр, Греция, Турция, Москва.

Кипр. Книги Ольги Бельзер. Стихи для взрослых и детей. Кипр. Море, пляжи, водопады, горы, горные дороги, повороты…
***
Столь древний храм,
Иконы и распятье…

Столь просто, не убого, и блестит
не золото – душа твоя у Бога -
момент - и чудеса  уже творит:
немое слышит и невидимое зрит.
*** 

Оля была и водителем, и экскурсоводом, и участником всего. Вместе читали по дороге в машине стихи, вместе брели к водопаду, затаив дыхание вглядывались в дали на крутом изгибе у перевала.
*** 
Девчонки, вы помните алый тот мак,
дрожащий в ветрах под скамейкой?
Дорогою-змейкой к нему прорвалась
компания наша.   Лазейку -
в  горах над обрывом он точку нашел -
так мудро и верно  для жизни:
каблук – и каюк, шаг вперед - и ушел
(на стебле, на тоненьком, висни).
Но вот он цветёт, лепестки шелестят,
и полон отваги, красавец,
а рядом, почти, облака лебедят…
Позирует!..   Вы б удержались?
***

Торопились. Узнать, увидеть, прикоснуться и рукой, и глазами, и душой. Монастыри Кипра! Храмы!  Уже на выходе из Кикского монастыря мы сплотились в круг, решая, что и как дальше, и в это мгновение луч света – откуда? – может, просто солнце? – упал в центр между нами… 
Надо было перекусить,  предстояла дальняя дорога до Никосии, на встречу в Русском доме. Но по дороге – свернуть чуть-чуть с трассы – церковь Сергея Радонежского, новая, подворье строится. Свернули.
Бродили, смотрели, говорили. Познакомились с  молодым настоятелем-строителем, переполненным заботами обо всём, живущим здесь с мамой.  Время оставалось лишь на дорогу. Благословил. Уехали. Успели.

***
Источник святой воды…
хотя, по сути,
нет на Земле другой воды,
не обессудьте.
И к каждому ведет тропа
Истоку-храму.
У каждого, кто шел к воде,
зияла рана.
Источники святых надежд –
сюда с другими
приходит разве человек,
что шепчет Имя,
прося защиты у Него
в воде разлитой
по капле в чистой, меловой,
«палеолитной».
И ловят пальцы, и к губам –
живой и влажной...
Омыть надежду, оросить –
душе так важно!..
***

Турция.
Взгляд вправо: тарелочка с моим фото из Алании  сделана турецким фотографом на «пиратской шхуне». В тот момент мы с сестрой бороздили акваторию порта во время вечерней грозы. На верхней палубе разливанно резвилась пенная дискотека. А совсем рядом, за мысом, в море вонзались молнии, поэтому мы и дрейфовали в порту, а не мчались под парусами вдоль побережья, залитого разноцветными огнями.

***
Браслет стены светился над волною,
Охватывая горное запястье.
Краснела башня, и чернел прибоем
День уходящий, день почти вчерашний.

Перебегали огонёчков точки
Среди сосновых лап и олеандров,
И финики оттягивали мочки
Восточными серьгами. Шеи пальмы

Касалась странно-рыжая точёность -
Переплетенье ниточек и скани.
На фоне моря - листьев утонченность
Вдоль складок берега из аланийской ткани.

И ожерелье льющегося света,
Змеящееся ярким разноцветьем,
Подарком было к окончанью лета,
Столь сочному на южном побережье,

Где тонкою  полоскою нефрита
Порою ластилось, порой бросалось море
Из синь-лазури, всем волнам открытый
Турецкий берег Средиземноморья.
***

На полках стихи.  Конечно, серебряный век, Асадов, две Вероники – любимая лирика Тушновой и Долина, которая на мой отзыв о встрече поэтов в Ганновере поставила «супер»лайк,-  Римма Казакова, одноклассница мамы моей одноклассницы, Евгений Евтушенко - сборник подарили в Москве,  а встреча с поэтом случилась в Минске через полгода.

***
Стал подарок предвестьем – пророчеством:
Красным галстуком, брюк яркой клеткою
Вчера в зале Поэта Высочество
Поражало людей рифмой меткою.
Губы тонкие, стиснуты временем,
Щелью рупора вещего голоса.
О прошедшем и вечном  - для племени! –
Песнь Поэта земли русской, колосса.

Эх, глаза, - шаловливая молодость –
Воскрешают московского франта,
Что с «латинцем» сцепился – за золото ль? –
За любовь, рук тепло Доры Франко.
Искры-взоры, сверкнув, вихрем мечутся,
Нет морщин - в них улыбка витает,
И душа у поэта трепещет вся –
Земля вертится, жизнь продолжается...
***   
Увы…


Ещё книги - мои друзья-поэты: Наташа Адлер, Анатолий Галлер, Наталья Юматова, Анна Васильева, Оля Бельзер, альманахи, сборники.
И, конечно,  проза: с автографом - Улицкой, томики Рубиной,  Хёг, Гюзель Яхина, Паола Волкова, Примаков…

На полках живут  дорогие для сердца безделушки. Стручок с Кипра - дерево росло у монастыря Неофита. Все зёрнышки калиброванные, ювелиры древности использовали  их при взвешивании драгоценных камней – карат…
Иконки, миро из монастырей южного острова и греческих Метеор.

***
Образа, лики, иконы
Афонские, намоленые.
Фимиам, колокольца, звоны
Зачарованные.

Вот заступница Троеручница
На дощечке тонкою линией.
Не хватает рук! – сколько ж мучиться?
Защити, стань Берегинею!

Для души, для тела и сердца
Ищут - Ангела бы, хранителя…
От забот никуда не деться  -
Все с надеждою на Спасителя!

***
Череда алтарей, мощи, святцы, кресты,
Дымка ладана, запахи миро.
Нас четверка, квадрига. «Гибрид» наш летит
По зигзагам по горным. И в мире
Мы одном рождены, только встретились тут:
Между вод средиземных, где Пафос –
Это город на острове  - тонет в  цвету,
Апельсины, лимоны – как напасть –
Под ногами, на ветках. Палитра из снов:
Бугенвиллии  синь, олеандры
И иссохший уже травянистый покров,
Пальмы строем  и  запах лаванды.
***

Духи из «дьюти фри»  Салоник, Ларнаки, Бургаса. Подсвечники и свечи.
Дипломы, грамоты и  фото, фото, фото – я, мои, курсант, лейтенант, полковник, с семьёй.

***   
Как льдинку на пальчиках тонкую,
Держу память первых свиданий,
Согрелась и капает звонкая,
Как слёзы девичьих мечтаний.
 
Прозрачно-алмазно-искристая
В бессоннице мокрой подушки,
Глаза не закрыть, - звонко чистая…
И чудится шепот на ушко…
 
На кончиках пальцев таится,
Живет - леденеет, струится –
То в холод, то в жар, и с годами
Смеется, не тая, над нами.

*** 
                « Мы  совпали с тобой, совпали…»
                Р.Рождественский

Не совпали, совсем не совпали…
И, уткнувшись в ключицы тебе,
Со слезами, но улыбаясь:
«Примеряешь, как прежде»…  к мечте,
Той, не сбывшейся, где не совпали
Полу-чувствами в полу-игре.
Ах, как жаль, но ведь не понимали,
Что судьба примерялась к судьбе.

*** 
Как хочу обнять за плечи, снова стать девчонкой.
Повернуть назад бы вечность – каблучками звонко
По твоим отбить ступеням ритм неверным шагом.
Вот этаж… И, отдышавшись, оказаться рядом.

Словно сон…  Дерзну былое прокрутить обратно,
Чёрно-белое, немое… Да,  невероятно.
Но ретро-сеанс не долог, рвётся киноплёнка,
И задернет память полог, рассмеявшись звонко:

Не вернуть того, что было, и мечтать уж поздно,
А о том, что не случилось, просто невозможно.
Перелистывает вечность рваные страницы…
Кружит тихо рядом с нами… Слёзы на ресницах…

***

Наступил день. Путешествие по стене напротив завершилось. Стен у бесконечных  путешествий  памяти  не существует…

11/01/2020