***

В нарядном платье
Из тончайших паутин,
Украшенных росой,
В оправе радуг,
Стояла Осень – Перед ним одним, На белом снеге Золотом сияя.
ЖИЗНЬ ПРОЖИТЬ – НЕ ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ
В городе шла премьера спектакля под названием «Жизнь прожить – не поле перейти». Ставил его ещё неопытный, но, как кто-то сказал в этом городе, «подающий надежду» режиссёр. Главную роль играл актёр театра и житель этого же города. До начала спектакля оставалось совсем мало времени. Режиссёр, впрочем, как и все, бегал и суетился. Подбежав к актёру, он скороговоркой начал:
– Вы играете роль человека, который должен просто, не торопясь,перейти поле. Так вот, за эти два часа, которые отводятся вам сценой театра, вы должны, я повторяю, должны, не торопясь, перейти поле. Тем самым . убедить зрителя, что пословица «Жизнь прожить – не поле перейти» правдива, что жизнь прожить гораздо сложнее, а поле перейти – это так себе, пустяк. В этом я вижу смысл моей постановки спектакля. А насколько вы войдете в образ и будете убедительны, настолько вам поверит зритель.
Сказав это, он куда-то исчез. Открылся занавес. Перед акте-
ром было огромное поле, которому не было конца. Начиналось оно сначала выбором направления, потом – цветами, разными там заплетаниями из них венков. Потом он встретил её. Это было предусмотрено сценарием. Затем добычей пищи всякой, разжиганием очага и т.д.
Это всё скоро как-то удалилось и исчезло совсем. Он остановился и поднял голову. Ему стало всё ясно. Сначала что-то чистое, светлое и свободное, а потом он в центре. Да, это была середина поля. Оставалось столько же, а может, и меньше. Лицо его было грустным. Зритель думал: «Как хорошо играет, а?!» Актёр думал: «Куда идти? Назад, не сделав ни одного шага вперёд? В сторону? Или вперед?». Сценарием это не было предусмотрено. Только сейчас он вспомнил, что за ним наблюдают. И он шагнул, выбрав своё. Поле изменилось. Цветы стали встречаться редко. Потом они исчезли совсем, так что заплетаться было нечем, да и не к чему. Изрезано оно было рваными оврагами и ручьями. Он подошёл к ручью, зачерпнул горсть воды, чтобы напиться, поднес её к губам и вдруг погас свет. Что-то случилось? Зал молчал. Всем как-то сразу захотелось пить, но в зале не было воды и не было света.Актёр не сыграл на сцене ещё и часа, а половина поля уже пройдена. Всё нормально, успеет. Включили свет. На краю поля сидел старик. Тот самый актёр, только очень седой и в морщинах. «Хорошо загримировали» – подумал зритель и сразу же поймал себя на мысли: «А почему старик? Здесь какая-то ерунда». Кто-то засомневался в подающем надежду режиссёре. Или, получается, что актёр что-то перепутал. Выходит жизнь прожить – поле перейти? Зал насторожился. Часть зрителей в зале была на середине поля. Были и такие, как старик-актёр, на краю. Многие не прошли и половины. Их вообще както этот спектакль не интересовал. Они пришли сюда собирать цветы, заплетать из них венки и всё что угодно. Старик встал и попросил у зрителей вернуться назад, тем более, что время, отведённое сценой, не вышло. Зал онемел. Он не мог понять, в чём дело. Послышался смех. Кто-то крикнул:
– Валяй, старик! Давай обратно. Стирай грим и беги! Ещё успе-ешь!
Старик повернулся и медленно шагнул, но тут опять погас свет. Зал зашипел,засвистел, заорал. Кто-то вслух пожалел денег, друг оскорбил друга. Кто-то рвал цветы. Вспомнили режиссёра, начали спрашивать:« Как фамилия актёра? Кто играет?»
Включился свет. Сцена была закрыта занавесом. Отведённое спектаклю время закончилось. Зал притих. Умолк. Вышел директор театра, которого никто в этом городе не видел. И над залом пронеслось: – Ведущий актёр вашего театра... умер.