Русь утренняя. Послесловие третье

РУСЬ УТРЕННЯЯ

История в стихах

Послесловие третье
(историко-богословское)

Счастливая заканчивалась жизнь.
Почти за год до смерти Мономаха
Над Русью вихри бедствий пронеслись
Невиданно жестокого размаха.

В Переяславле взял и рухнул вдруг
Собор Архистратига Михаила.
После мороза и ужасных вьюг
Такое пекло летом наступило,

Что, словно в печке, жарились хлеба
И зёрна прежде времени роняли,
И этот урожай — горька судьба —
Крестьяне торопливо собирали.

Потом пожары в Киеве пошли.
Сгорел Подол в низине Приднепровья.
Потом по взгорьям киевской земли
Места построек вылизали ровно

Пожаров огневые языки.
Из шестисот церквей с монастырями
Остались обгоревшие пеньки
Да пепел, что лежал вокруг пластами.

И в завершенье среди бела дня
Погасло солнце, тьма всю Русь покрыла,
Нигде ни проблеска и ни огня.
Лишь звёзды, полуночные светила.

Они тревожно, холодно горят.
Как будто бедный люд предупреждают
О том, что нескончаемо подряд
Их горькие несчастья ожидают.

Так и случилось. Старый княжий род
Размножился; как роща, разветвился.
А каждый князь (кто это не поймёт!)
К верховной власти-матушке стремился.

И снова полыхнули по Руси
Междоусобицы раздором властным.
И сколько же на эти страсти сил
Ушло, совсем как дождь в песок, напрасно!

И полчища неведомых татар
И лавы нескончаемых монголов
(Вот кара справедливая из кар!)
Заполонили города и сёла.

И много лет стонал славянский дол,
Бежали люди от орды подальше.
Пока желанный срок не подошёл
Избавиться от затопившей фальши.

А фальшь была в одном: без Бога жить —
Со всеми быть в разладе и раздоре.
И надо было вместе всё сложить,
Как речки воду собирают в море.

И осенил Ивана Калиту
Господь своим небесным озареньем.
Раз Киев пал, вновь надо ко Христу
Собрать народ. И пусть таким селеньем

Окажется невзрачная Москва,
Но с будущим большим, как говорится.
Пусть нынешняя горькая тоска
В заслуженную радость превратится.

Пока татары превращали в склеп
Привольные российские просторы,
На севере столичный город креп,
Не так, как в сказке, и легко и скоро,

И всё-таки, уже при Калите,
С уделами по ближнему окружью,
Выдерживая небывалый темп,
Стал называться он Московской Русью.

И вот уж Сергий Радонежский дал
Благословенье Дмитрию Донскому
Совместными усильями кагал
Разбить ордынский. «Быть свободным дому

Российскому! Иди на битву, князь,
Не сомневаясь в помощи Господней», —
Сказал святой. И потеряла власть
Орда, прообраз силы преисподней.

Ивану Третьему пришла пора
Могучей верой и железной волей
Из малого московского двора
Россию сделать царственным подворьем.

И уж Москва-столица, гой еси,
Державы всей и стрежень, и фарватер.
А он — великий князь всея Руси,
Уже почти российский император.

И это бы, наверное, сбылось,
Когда б не фаза нового разжатья,
Когда бы вновь в России вкривь и вкось
Свершенья не смешались и зачатья.

Когда бы весь Руси начальной цикл
Не проходил под знаменем распада.
Когда б закономерно не возник
Период долгой смуты. Думать надо,

И мы сейчас по этой же стезе
Идём-бредём с семнадцатого года.
Не потому ли рушится везде
Россиюшка коррупции в угоду?

Не потому ли жизненная мощь
Так, как в эпохи взлёта, не даётся?
И как затмение — сплошная ночь.
И где оно, затмившееся солнце?..

Но, отвечая на вопросы, Русь,
Закончу повесть по-славянски круто.
Я к утренней поре твоей вернусь,
Когда вовсю ещё гуляла смута.

Но что за смутой? — Чудная пора,
Загадочные годы золотые,
Деяния Великого Петра,
Великое рождение России.

Волна истории пошла на взлёт
По воле жизни, по задумке Бога.
И к нам она, читатель мой, придёт.
Всем прошлым нам предсказана дорога.

Лишь только б веры нам не потерять,
Лишь только бы народ наш богоносцем
Не уставал сквозь гиблый век шагать.
Тогда и ночь сподобится сиять
Нам лучезарным, незакатным солнцем.

14.09.16 г.,
Начало 7525 года от сотворения мира.