Реквием

«Меня преследуют две-три случайных фразы»
из  строчек   гениев,  промчавшихся  дождём
косым  по  родине,  наказанной  не  сразу…
Преследуют.   Но  случай  ни  при  чём.

Тотальный   фарс  преследует    спонтанно:
напористо    он лезет из щелей 
уродства  мирового.   Бездыханный 
Державину  мерещится   ручей,

низвергнутый  железным   водопадом.
Его исследователь,  жёлчен  и  остёр,   
певец   тяжёлой  лиры,   беспощадным       
и  злым  умом   пронзил  его  напор.

Умом  Россию, знаем мы,   не  понял
и Тютчев  сам –  скрывался,  и таил,
и  голову  ронял  в   свои    ладони,
но душу выстрадал и никому не мстил.

Промёрзлым  берегом  везёт  телега жизни
поэта  первого к  хароновой  ладье,
и лермонтовским  демоном   на тризне
тревожный   Блок  потворствует  вине.

В подвале  памяти  Ахматова  отпрянет
от  тени женщины  с  кошачьей  головой –
луч   дервиша  расстрелянного  встрянет…
Меня   преследует   нездешний   лик  его.

Преследует    кровавая  рябина –
от августа  и  вплоть  до ноября –
тоска по родине  неистовой   Марины,
от факта   возвращенья  до   нуля.

От Окаянных дней до Иудеи, 
от Суходола  до Грамматики  любви
преследует   и  угольями  рдеет
кадильница  в  горах, сгоревшая  внутри.

Пчела  мохнатая  закатана  асфальтом:
не захоронен  даже  кое-как
погибший   пересыльным  арестантом
всеобщей   радости  щегол,  дружок,  дурак.

Распадом  атома  Иванов  провожает
остывший  ритм  разорванных  теней:
где  зеркала  друг  друга  отражают,
сияет  свет   осколочных   огней… 

Коль  выпало   в  империи  родиться,
а  жить  у моря  так  и  не пришлось,
буранами  берёзового  ситца
страна  родная  выдует  насквозь.