7 - За яйцами!!!

В окрестностях нашего посёлка Беринговский, сразу за погранзаставой, начинались птичьи базары. Их даже пронумеровали местные жители – первый, второй и третий. На их скалах десятки, а то и сотни тысяч птиц, в основном кайр, высиживало на каменных полках яйца – своё будущее потомство.
Кайры – это самые крупные птицы семейства чистиковых, широко распространённых в северном полушарии и живущих большими колониями. Кайра хреновый летун – небольшие крылья и крупное тело не позволяют кайре маневрировать в воздухе и взлетать с места. Взлетает кайра просто падая со скалы и уже потом, часто махая крыльями, начинает полёт. Чтобы взлететь с воды кайра, как бы разбегается, ступая широкими перепончатыми лапами по поверхность моря и помогая частыми взмахами крыльев пробегает метров десять и, набрав нужную скорость, взлетает. Зато в воде, ей нет равных по манёвренности и скорости. Её гладкое, смазанное жиром оперение, аэродинамическая форма тела, широкий хвост и лапы, позволяют поймать любую, даже самую мелкую рыбёшку. При этом она не мёрзнет в воде и не намокает, так уж эволюционировала эта птица. Мясо кайры довольно вкусное, неоднократно ел сам и вся моя семья.
Единственное правило – это надо снять с кайры шкуру вместе с перьями и толстым слоем жира. Если этого не сделать, то мясо будет иметь рыбный привкус.
 Яйца кайры размером с утиное яйцо, имеют грушевидную форму и зеленоватую с коричневыми разводами окраску. По вкусу яйца очень даже приятны и похожи на утиные и гусиные яйца, но имеют ярко оранжевый желток и мутный белок, что совсем не портит их вкуса. Вот поэтому на севере в природе немало охотников за кайрой и их мясом. Это и тарбаганы, и песцы, и лисы, и даже бурые и белые медведи, которые рискуя шкурой, достают деликатес со скальных уступов.
Ну а чем хуже люди. Чукчи всю жизнь занимались добычей птиц и яиц. (Как? – об этом позже). А вот новое поколение "покорителей" Севера, приехавших сюда по вербовке в начале 50-х, имея скудный запас витаминных продуктов, тут же начало осваивать это вид пропитания. Они для разнообразия рациона и для кулинарных изделий использовали яйца кайры, за которыми ходили на птичьи базары и с риском для жизни, добывали их там. По рассказам моего тестя Владимира Борискина, на все птичьи базары вездеходами были завезены и установлены лебёдки для спуска людей к полкам. И с началом сезона кладки яиц, чуть ли не всё мужское население посёлка устремлялось на птичьи базары,
Ходили, обычно группами по 5-6 человек, чтобы в случае поломки лебёдки, вручную вытянуть товарища наверх. На голову одевали каски, а на спину короба, куда складывали добытые яйца, чтобы порадовать семьи северным деликатесом.
Один из участников, прицеплял к монтажному поясу трос от лебёдки и товарищи опускали его вниз до полок, где он, упираясь ногами в скалу собирал в короб или в ведро яйца. Опасность была в том, что скалы и камни на птичьих базарах очень древние и легко рассыпаются от лёгкого удара. Поэтому сверху на работающего добытчика часто падают малые и большие скальные куски от неосторожного движения людей, животных и птиц снующих по скалам. Такой увесистый кусок, летящий с большой высоты, падая на голову, часто приводил к смерти и советские монтажные каски не всегда спасали. Второе что приводило к гибели людей, это элементарная безалаберность и неосторожность на краю обрыва, высотой 50-100 метров. Любое твоё неосторожное движение - грунт под ногами осыпается и ты летишь вниз на скалы. А как говорил мой тесть: "Лично я без 200 грамм для храбрости, не лез вниз."  Вот так, часто по пьяни и гибли люди. 
Таких несчастных случаев было слишком много и милиция, по приказу районных властей,  к 1970 году уничтожила все лебёдки на базарах, а без них не спустишься до полок, на которых кайры откладывают яйца. В это же время в нашем совхозе открыли свою птицеферму, куриные яйца стали свободно продавать в магазинах и надобность рисковать жизнью на скалах отпала. Но это у нас, а вот в сёлах Мейныпильгино и Хатырка, где куриные яйца  были дефицит, лазали всегда и таким способом добывали яйца. Свидетелем этого процесса я был сам, будучи гостем в Хатырке в 1990 году.
У меня был хороший знакомый, главврач тубдиспансера, который регулярно летал на вертолёте в сёла района, для профилактики туберкулёза среди местного населения и, зная моё увлечение фото и слайдами, он как-то позвал меня с собой в Хатырку на выходные. Там, пока он делал свою работу, местные ребята  взяли меня с собой на птичий базар, посмотреть, как они добывают яйца кайры. Скалы, правда в Хатырке, пониже, чем в Беринговском, до 50 метров, но разбиться и этого хватит. Чукчи особо не заморачиваются техникой безопасности. Лазят без лебёдок и касок, привязав простую толстую верёвку к монтажному поясу, за которую его держат двое товарищей наверху.
Скалолаз, спускаясь вниз, достаёт маленьким сачком яйца кайры с полок, куда смог дотянуться и складывает их в ведро, висящее на поясе.  Когда ведро наполняется, товарищи сверху, по его команде, вытягивают его наверх.
4-5 таких "ходок" и семья будет месяц радоваться разнообразию рациона.
С нижних полок со стороны моря местные жители добывают яйца просто поднимаясь по уступам до высоты 5-10 метров, где риск разбиться невелик. Вроде бы ничего сложного, глядя со стороны. Но это обманчивая простота. В этом я убедился через два года в 1992 году, когда школа с помощью шефов с морпорта, организовала вылазку учеников старших классов по морю на катере "Чайка" в местечко Амамкут.
Амамкут – чукотское название урочища "Ровное", в устье небольшой нерестовой речки Эмэмкут между мысами Леонида и Коробицына.
Прибыв на место, мы установили палатки, собрали дрова по побережью, развели костёр. Пока вода закипала, мы с Колей Сытниковым, слесарем БРЭС, который, как и я сопровождал и опекал школьников, поставили в речке сеть. Быстро наловили горбуши и пока варилась уха, сделали чуть ли не ведро икры – пятиминутки. Обед у костра на диком побережье, в хорошей компании запомнился на всю жизнь.
Деликатесную икру ели ложками и всё равно физрук Татьяна Владимировна, бегала и уговаривала ребят и взрослых доесть последний литр икры, так как до утра она могла пропасть. Это же пятиминутка. Но народ морщился и отворачивался, напоминая небезызвестного таможенника Верещагина из "Белого солнца пустыни", который говорил своей жене: "Опять ты мне эту икру поставила. Не могу я её каждый день, проклятую есть!"
Свой рассказ о походе в Амамкут я, в принципе, вспомнил для того чтобы продолжить свою мысль об обманчивой простоте подъёма на скалы.
На следующее утро я решил с ружьецом прогуляться по побережью, в надежде подстрелить какую-нибудь дичь. Вдоль берега моря тянулись невысокие скалы, высотой эдак, 20 – 30 метров и особенно снизу с берега, они казались весьма низкими, по сравнению с нашими птичьими базарами. Это со мной и сыграло злую шутку. Решив порадовать ребят свежими яйцами, я решил подняться метров на пять вверх и  насобирать с десяток яиц на обед. Тем более, что я видел, как это без труда проделывали чукчи. Подниматься было легко. Хватаешься за очередной уступ, подтягиваешься, переставляешь выше ногу на другой уступ и опять подтягиваешься. Не успев достичь высоты, где сидят кайры, я посмотрел вниз и у меня замерло сердце. Сверху было хорошо видно, что сорвись я вниз с этой высоты, то костей уже не соберу. И я решил не испытывать судьбу и спуститься. Но не тут-то было. Когда лезешь вверх, то хорошо видишь за что цепляться и куда ногу ставить. А вот при спуске уже ничего не видать, что там внизу, куда ставить ногу и становиться понятно, попытайся я начать спуск, то тут же промахнусь ногой мимо уступа и упаду. Я просто застыл на месте, понимая, спускаться не могу – разобьюсь! Ещё выше подниматься - очень страшно, ведь я был почти уверен, что не смогу благополучно добраться до самого верха, без всяких приспособлений и страховки.  Помощи ждать неоткуда, никто не знал, куда я пошел. Да и как мне могли помочь без верёвок. О яйцах я уже и думать забыл. Какие яйца, "Не до жиру - быть бы живу!"  Ситуация была, как в том легендарном фильме "Экипаж", где командир лайнера  так же рассуждал на взлётной полосе в безвыходной ситуации: "Взлетать невозможно, а оставаться – погибнем. Отсюда вывод – будем взлетать." Простояв полчаса в раздумьях, я пришёл к выводу, что у меня тоже один путь – взлетать наверх. Тут хоть какая-то надежда есть. И я полез, медленно, с опаской, осторожно поднимая своё непутёвое тело всё выше и выше. Я был весь мокрый, то ли от страха, то ли от напряжения и одна только мысль всё время билась в голове: "Господи! Если останусь жив, то никогда, никогда больше не полезу на эти проклятые скалы и другим закажу это делать".
Прошла, как мне показалось, целая вечность, пока я, наконец, добрался до края утёса и смог выбраться на ровный стол тундры. Я был безмерно счастлив, но поскольку боялся опоздать к отплытию катера домой, бегом рванул к лагерю.
В общем, как вы поняли, это стало для меня уроком на всю оставшуюся жизнь и в дальнейшем я уже никогда так глупо не рисковал из-за десятка никчёмных яиц.