Восставший из ада

Поэма.
Восставший из ада.

На вокзале шумном и душном,
Он сидел на скамейке в углу.
Напевал он голосом грустным,
Про далёкий Афган и войну.
Пел про дикие горы Афгана,
Про друзей, что погибли в боях.
Пел про град орденов и медалей,
Про ребят, что вернулись в гробах.
Я стоял и внимательно слушал,
Где – то я этот голос слыхал?
Вспомнил я, своего замком взвода,
Я бойца диверсанта узнал.
Я присел на скамеечку рядом,
И взглянул на родное лицо.
И посыпались мысли градом,
Вспомнил встречу я с этим бойцом.

Родин.

«Дай сержант на минуту гитару»: -
Я с улыбкой взглянул на него –
«Сразу видно, сейчас ты с «угару»,
И не видишь ты ничего.
Вспомни друг боевые походы,
Как мы «духов»* громили в горах.
Вспомни марши друг и обходы,
Как умирали друзья на руках.
Что, не вспомнил сержант?
Не ужели, командира ты позабыл?
Он юнец, но командовал взводом,
А ты верным помощником был.
Ты забыл, наверное, парень,
На Саланге последний наш бой.
Как цеплялся тогда я за камень,
Как ребят уводил ты «домой»».

Сергей.

«Командир! Ты живой, не уже ли!»
Что случилось? Куда ты пропал?
За тобою в тот день мы вернулись,
Всё ущелье взвод обыскал».

Родин.

«Стой сержант, не кричи, успокойся,
Лучше друг пойдём выпьем с тобой.
От тебя не сбегу, ты не бойся,
Мы с тобой породнились войной».

/Они встали и вышли с вокзала./

Родин.

Вот где встретил тебя я Серёга,
Что случилось с тобою мой друг?
Закажу-ка я водки не много,
И вернусь на Афганский я круг.

         /Он встал и пошёл к стойке./

Дед.

Что «музыкант», опять ты у пивнушки?
Не рано ли ты выпить захотел?
Хлебни браток, ты из моей чекушки,
Пока совсем ты друг не заболел.

                /Он ставит чекушку на стол./

Сергей.

Послушай дед, что я тебе скажу,
Я командира встретил на вокзале.
И вспомнил я, проклятую войну,
Как мы его в ущелье «потеряли».
Вон он стоит, за пивом и за водкой,
Побудь-ка здесь, пойду я помогу.
Он на Саланге «духов» бил прямой наводкой,
И жизнью, обязан я ему.

Дед.

Ты шутишь брат, ведь он ещё мальчишка,
И лет ему не больше двадцати.
А про войну, читал он только в книжке,
Как мог доверить ты жизнь свою ему?

Сергей.

Молчи отец, не обижай солдата,
Я вместе с ним хлебал из котелка.
Весь взвод любил его, как друга и как брата,
Всю тяжесть брал всегда он на себя.
Он никогда не прятался за спины,
И жизнь его терзала, как могла.
Как обходил душманские засады,
Но, подвела в тот день его судьба.

         /Он встал и пошёл к стойке помогать./

Сергей.

Ну, вот отец, знакомься, сделай милость,
Вот наш Гайдар, наш Жуков, наш герой.
Разлука наша, десять лет продлилась,
Но, наша дружба связана войной.

         /Дед встал и протянул руку./

Дед.

Я Николай, по батюшке Семёныч,
Я тоже в своё время воевал.
А маршал наш, Георгий Константиныч,
Меня в разведку под Москвою провожал.
Уходят годы, я уже не тот,
Я пол-Европы ножками протопал.
А вам друзья, подайте вертолёт,
И, чтобы враг в ладошки вам похлопал.
Я давеча картину наблюдал,
Один «щенок»**, при форме и медалях.
Так он себе квартиру выбивал,
И всех ругал, последними словами.

Сергей.

Молчи старик, ты надоел уже,
Мы за «кордоном»*** тоже не гуляли.
Туда мы уходили по весне,
И нас душманы тоже убивали.
Вот ты сказал, что он ещё мальчишка,
Какой же из него, мол, командир?
И про войну, читал он только в книжке,
А он весь взвод собою прикрывал.

Родин.

Постой Сергей, не горячись, не стоит,
Я сам отвечу на его вопрос.
Ах, знали б вы, как сердце моё ноёт,
Ведь я отец, свой не закончил кросс.
Давай Сергей, помянем ребятишек,
И пусть отец послушает рассказ.
Как хоронили мы с тобой мальчишек,
И как в горах боялись «духи» нас.
Держи солдат, на нас не обижайся,
Ты воевал за родину отец.
Рассказу моему, не удивляйся,
В тот день из штаба, прибежал гонец.
Мы по тревоге уходили на заданье,
Чтоб на Саланге встретить караван.
Мы все спешили, словно на свиданье,
И вдруг попали в огненный буран.
Бой разгорался, «духи» наседали,
Мы оказались в огненном кольце.
По радио подмогу вызывали,
И жизнь свою, весь взвод доверил мне.
А в это время, там, на перевале,
Гремя бронёй, шёл караван в Кабул.
Мои бойцы геройски умирали,
Чтоб пламя жизни, ветер не задул.
Тогда на нас обрушилась лавина,
И мы держались из последних сил.
Со мною рядом, разорвалась мина,
И я куда-то в пустоту уплыл.

Сергей.

Я видел, нам не удержаться,
И кто-то крикнул: «Командир убит!»
Все знали, к командиру не пробиться,
Тогда я крикнул: «Взводу уходить!»
Мы с боем отходили к перевалу,
А «духи» шли буквально по пятам.
Чтоб натиск их сдержать, нас было слишком мало,
И я решил их заманить в капкан.
Да, что тут говорить, давайте выпьем,
Давай отец сюда пустой стакан.
Не думал я, что мы живыми выйдем,
Пусть будет проклят чертовый Афган.

                / Они снова выпили./

Родин.

Очнулся я, от адской боли,
Рука, как плеть, ногой не шевельнуть.
И вспомнил я, как соловьи мне пели,
Когда я шёл, в свой первый в жизни путь.
Я вспомнил юность и страну родную,
Где я родился, вырос, возмужал.
Я вспомнил мать, серьёзную такую,
Своих сестёр, которых обижал.
Я лежал, а боль терзала тело,
Но я решил бороться до конца.
Я сам себе сказал: «Берись за дело,
Ведь для тебя не кончилась война».
Я осмотрелся, нету автомата,
И к горлу подкатила тошнота.
В моей руке последняя граната,
И надо мной повисла тишина.
И тут я понял, надо уходить,
И уходить пока ещё не поздно.
Ведь враг вернётся, рано или поздно,
Чтобы тяжёлых раненых добить.
И я пополз, зажав в руке гранату,
Полз, выбиваясь из последних сил.
К ближайшему лежавшему солдату,
Мне показалось, помощь он просил.
Но, я ошибся, парень был убит,
А рядом с ним, разбитый автомат.
В его подсумке, я не долго рылся,
Где я нашёл, лишь парочку гранат.

                / Родин остановился, переводя дыхание. /

Как я устал, давайте лучше выпьем,
Ну, что сидишь? Стаканы наполняй.
Не думал я, что мы живыми выйдем,
Что тот душман окажется слюнтяй.
Его я встретил сразу за утёсом,
Он был в крови, с оторванной рукой.
Меня, увидев, он зашмыгал носом,
И в ужасе мотал он головой.
Я полз к нему, а он от страха трясся,
Он от себя откинул карабин.
Видать душман серьёзно испугался,
Наверно думал, что он здесь один.
Я осмотрел израненное тело,
Он был тяжёл и кровью истекал.
С надеждой на меня глаза смотрели,
Мне стало ясно, парень умирал.
Мне стало жаль сопливого мальчишку,
Ведь он пацан, всего 16 лет.
Ему я сделал жёсткую повязку,
Он протянул мне, парочку галет.
Но, тут услышал я чужие разговоры,
Рванул к себе лежавший карабин.
И тут парнишка, кинул мне патроны,
И сделал знак, чтоб я быстрее уходил.
Я побежал к ближайшему обрыву,
А вслед за мною устремилась смерть.
И выстрел был подобен взрыву,
И я упал, не в силах боль терпеть.
Я слышал смех довольного душмана,
Того, кто в спину мне стрелял.
А также голос раненого парня,
Он что-то этим гадам объяснял.
Спой мне сержант, чтоб боль мою унять,
Я так мечтал об этой нашей встрече.
В горах мне приходилось умирать,
Как и другим, в последней нашей сече.

Песня.

Мне смерть дала друзья отсрочку,
Когда на скалах я лежал.
Наш караван с высокой точки,
Отряд душманов обстрелял.
Мы дрались яростно, поверьте,
Закрыв собою караван.
И по ночам мне часто снится,
Далёкий тот Афганистан.
Мне снится госпиталь в Кабуле,
Куда доставили меня.
Где надо мной не свищут пули,
И не привычна тишина.
Мне смерть показывала зубы,
И хохотала надо мной.
А я сжимал от боли зубы,
Теперь я меченый войной.
Свои награды мы стеснялись,
На праздник даже надевать.
Над нами люди издевались,
Нас не хотели понимать.
И только матери погибших,
Любили нас как сыновей.
И от любви родных и близких,
Находим мы себе друзей.
Я низко кланяюсь вам в ноги,
Мои погибшие друзья.
На задний план ушли тревоги,
Ну, вот и кончилась война.
И мы с друзьями вспоминали,
Наш боевой нелёгкий путь.
Как нас родные ожидали,
Как утром первый солнца луч.

                / Они выпили и закусили./

Родин.

Очнулся я глубокой ночью,
И грудь мне жёг расплавленный свинец.
Вокруг земля была залита кровью,
И моим мукам приходил конец.
Но, видно этих мук мне было мало,
Свой путь решил пройти я до конца.
Но, вдалеке увидел я душмана,
И о себе напомнила война.
Он как шакал шатался по ущелью,
Меня, увидев, зло захохотал.
И подойдя к истерзанному телу,
Мои карманы грубо обыскал.
Он всё забрал, гранаты и галеты,
И подобрал лежавший карабин.
Рассчитывая видно на награду,
Меня к душманам в лагерь потащил.
Тут я друзья серьёзно испугался,
Ведь я от «духа» смерти ожидал.
А на привале весь в комок я сжался,
И из ботинка вытащил кинжал.
Я попросил воды, чтобы напиться,
Он рядом сел, не ожидая ничего.
И в тот момент, когда он отвернулся,
Своим кинжалом я убил его.
От адской боли я упал на камни,
В глазах моих померкла красота.

Сергей.

Стой командир, да успокойся ж парень,
Я понимаю, то была война.

Родин.

Где взялись силы, я друзья не знаю,
Что мною двигало, я тоже не пойму.
Я наших генералов проклинаю,
Что нас втянули в эту адскую войну.

Сергей.

На, выпей парень и немного успокойся,
Ты поступил как истинный солдат.
А, что убил, за то не беспокойся,
Ведь ты от смерти многих спас ребят.
 
Родин.
Постой сержант, не надо утешений,
Я в спину никого не убивал.
Я не боялся всяких унижений,
Лицом к лицу всегда врага встречал.

                /Родин взял стакан./

Родин.

Когда же боль утихла понемногу,
Я взял гранаты и трофейный автомат.
Ещё я прихватил с собою флягу,
И цепь с бриллиантом, на 11 карат.
Как долго я лежал, не знаю,
Мне боль вернула мир и красоту.
Ещё я помню, как в меня стреляли,
Как дрался я, спасая жизнь свою.
Затем провал. Очнулся я в «вертушке»****,
И я лежал ребята, как в гробу.
В который раз у смерти быть на мушке?
И я рванулся, разрывая темноту.
От сильной боли, вскрикнул я ребята,
И надо мной склонились два лица.
То были наши, парни из десанта,
Их удивленью, не было конца.
Я был как призрак, что сошёл с экрана,
Меня подняли нежно и любя.
А с губ моих слетела фраза: «Мама,
Не уж-то вновь увижу я тебя?»

Десантник.

Держись браток, Андрей, зови комвзвода,
Ведь он живой ребята, слышите, живой.
Быстрее бы закончилась дорога,
Смотрите командир, да он седой.

Командир взвода.

Да, жалко парня, он ещё мальчишка,
Ему бы жить, да видно не судьба.
Что я могу сказать? Держись братишка!
Пусть над тобой горит твоя звезда.
Пусть жизнь твою, она своим теплом согреет,
Держись дружок, ты нужен нам живой.
Сейчас «профессор»***** над тобою поколдует, 
И ты мой друг, отправишься домой.

Родин.

Потом Кабул, Термез, затем столица,
Я как какой-то ценный экспонат.
Вокруг я видел, лишь жалеющие лица,
Я трижды умирал. Ты веришь брат?
Я жаждал смерти, а нашёл страданья,
Я так хотел покинуть этот мир.
Мне жизнь вернулась в пору увяданья,
Где я вернулся вновь в Афганский тир.
Мелькают цели, пули свищут,
Осколки рвут живую плоть солдат.
И где в горах душманы в злобе рыщут,
Как мне забыть, давно прошедший ад?

          / Родин перевёл дыхание и сделал заявление./

Я ребята из ада восстал,
Даже смерть предо мной отступила.
Я чертовски смертельно устал,
Лучше б бездна меня поглотила.

Сергей.

Давайте выпьем по стаканчику друзья,
За матерей мы командир ещё не пили.
И если б не проклятая война,
Они давно бы бабушками были.

  /Они выпили. Сергей взял гитару и запел./

Песня.

Нами пройдены не легкие дороги,
Нам о них никак забыть нельзя.
В прошлое ушли давно тревоги,
Где ты, обожженная земля?
Мы ходили в рейды и походы,
Вспоминали наших матерей.
Вспоминаю детские я годы,
Как гонял по крышам голубей.
Было время, время золотое,
Я тогда не думал о войне.
Всё, что было сердцу дорогое,                Я Я оставил на чужой земле.
Никогда мне не забыть те годы,
Обожженных пламенем войны.
Мы прошли с друзьями все невзгоды,
Братство боевое сберегли.
Что ж давайте, выпьем за погибших,
Тех, кто свои жизни не щадил.
Оставаясь верными присяге,
Своей смертью «духов» победил.

Родин.

Что я могу добавить к повести своей?
О чём ещё хотите вы услышать?
Сменил десяток я госпиталей,
Чтоб научиться, заново мне слышать.                Меня кроили, резали, латали,
И собирали заново меня.
Из моей плоти пули доставали,   
На что богата всякая война.

Дед.

Да брат, ну и хлебнул ты лиха,
Прошу тебя, прости ты старика.
Давайте выпьем стоя, молча, тихо,
За тех ребят, что забрала ужасная война.

/Он наполнил стаканы, раздал их друзьям.
Они встали и молча выпили./

Родин.

Ну, а с тобой Серёга, что случилось?
Что на вокзале песенки поёшь?
Как ты упал?  Как это получилось?
Не уж то ты за это воевал?

Сергей.

Что мне сказать? Юлить я не умею,
Я расскажу историю свою.
На «дембель»****** я ушёл уже весною,
Хотел увидеть мамочку мою.
Домой приехал, а в квартире люди,
Они чужие, не знакомые совсем.   
Со мной они не долго говорили,
И были не довольны всем.
И я пошел, не ведая куда,
Мне нужно было с мыслями собраться.
На веки разлучила нас война,
Как дальше жить мне? Чем мне заниматься?
И я пошел тогда в военкомат,
Чтоб военком помог вернуть мою жилплощадь.
Но военком вдруг стал мне угрожать,
Кричать и по столу ладонью хлопать.
Я перед ним стоял и распинался,
Как я в чужой стране служил и воевал.
А он в мои глаза смотрел и улыбался,
Мне говоря: « Я вас в Афганистан не посылал».
Мне стало вдруг так больно и обидно,
Я за него сражался, умирал.
А он над памятью погибших издевался,
И в раненую душу наплевал.

Дед.

Ваш друг хватил того пижона стулом,
На шум сбежался весь военкомат.
И вскоре он предстал пред прокурором,
И на него был собран компромат.

Сергей.

Мне эти «крысы» *******предложили сделку,
Чтоб в их дела я носа не совал.
Чтоб не попасть мне дальше в переделку,
Мне прокурор сказал, чтоб уезжал.
Куда мне ехать, ведь я здесь родился?
Я вырос здесь и в армию пошёл.
Сюда я после бойни той вернулся,
Но, даже здесь, я мира не нашёл.
Куда идти? Где мне искать той правды?
Когда встречают нас плевком в лицо.
Когда не помогают и награды,
Призвать к ответу этих подлецов.
Я был в цейтноте********, но решил сражаться,
Я в этой битве должен победить.
Не раз потом мне приходилось драться,
Но, всё ж пришлось, потом мне отступить.
Я был раздавлен и унижен ими,
Меня судили, дали восемь лет.
Потом в СИЗо********* меня нещадно били,
Как я жалел, что «наших» рядом нет.
На «зоне»********** тоже мне пришлось не сладко,
Все восемь лет я жил особняком.
На сердце было нестерпимо гадко,
Как ненавистен был мне военком.
Я жаждал мести, жаждал его крови,
Я годы ждал, чтоб суд над ним свершить.
Но, видно Бог берёг меня от боли,
Прибрав его. А я же начал пить.
Вся боль моя, что восемь лет копилась,
Она меня сжигала изнутри.
И жизнь моя тогда остановилась,
Куда идти? Что будет впереди?
Кому я нужен без работы и квартиры?
На мне клеймо, что ранее судим.
Уж лучше бы на «зоне» пристрелили,
Чем так мне жить, когда совсем один.

Родин.

Что мне сказать? Был рад тебя увидеть,
Твоя судьба похожа на мою.
А мне б других своих ребят увидеть,
Чтоб всех собрать и укатить на юг.
Ну, а тебе хочу сказать Серёга,
Иди домой и собирайся в путь.
Есть для тебя хорошая работа,
Хочу тебя я к жизни возвернуть.
Мы уезжаем завтра на рассвете,
Вот твой билет, совсем в другую жизнь.
Ты будешь петь нам всю дорогу песни,
И командира водкою поить.

Эпилог.

А утром рано, сев на скорый поезд,
Друзья прощались, уезжая в даль.
И обо всех невзгодах им напоминала
Серёге врученная новая медаль.
И он стоял, зажав в руке награду,
А по щеке его текла слеза.
Он вспоминал свою, родную маму,
И своего погибшего отца.

Конец.

*Духи – душманы, бандиты
**Щенок – человек не умеющий ценить жизнь
***Кордон – рубеж, граница
****Вертушка – вертолёт
*****Профессор – профессор медицины
******Дембель – увольнение в запас
*******Крысы – пренебрежение к людям, творящим беззаконие
********Цейтнот – тупик
*********С.И.Зо – следственный изолятор
**********Зона – огороженная территория для заключённых


Июнь 1997 г.  г. Магнитогорск       15 октября 2002 г. г. Челябинск