Время затмения

                А.Н. Сокурову,
                А.Н. и Б.Н. Стругацким.
***

Плавит мозг пустыня жаркая,
Заросло здесь все бурьяном.
Бескрайние пески, далекие барханы.
И как русло высохшей реки моя душа.

Гремит далекими раскатами
Гром где-то вдалеке;
И пески пустыни Средней Азии
Вокруг гадами кишмя кишат.

Длятся вечность дни затмения.
Малянов, ты русский или нет? -
Вопрос извечный каждый день
Задает мне знойный Туркестан.

Кто родился в этом пекле, тот умрет.
А кто умер - возродится вновь.
Мужчина станет женщиной, и вот -
Будет все наоборот, вечен круговорот.

Зачем-то рукопись, как древний текст священный,
Печатаю под сенью солнца, беседуя с собой наедине.
И кометой огненной однажды вдруг с небес
Ангел в образе дитяти спустится ко мне.

Не пиши ты больше ничего, не пиши!
Когда все вокруг пропало, все горит! -
Кричали постоянно чужие люди мне,
Но рукопись живет своею жизнью в голове.

Сгорели краски жизни, и в тоне сепии
Тянут руки все ко мне больные дети.
Свербит душа неизлечимою депрессией,
Она страдает и болит в ожидании конца.

Чтоб найти хоть связь какую с внешним миром, -
Кручу я ручку радио одну-другую, и эхом неразборчивым,
Нарушив одиночество - в обветшалый дом и старый
Звуков многоголосица ворвется запоздало.

Из искры возгорится пламя, в море грез окунет,
Смотрю глаза в глаза я на тебя, мой ангел.
И дождь осколков знаний, их свет божественный
Льется водопадом и очищающим огнем.

Смотрит прямо и серьезно светлый ангел,
Светит лучезарно красивой улыбкой своей.
Держит за руку ребенок, ищет ласки он;
И взгляд его в небо к звездам устремлен.

Все взгляды к поднебесью, тревогой полнятся сердца.
Накрывает нас затмение, окружает в тоне сепии,
Окаймляют город сопки, неумолимо движутся пески.
Но призывает ангел солнце вновь пролить лучи.

Молчат горы и равнины, горят огни в пустыне,
И бродят, как шакалы, люди с автоматами устало.
Прицельно смотрят в спину мне солдаты рока.
И тихо тут и пусто, как в могиле одинокой.

Но ангел мой хранитель здесь со мной,
И слушает меня, внимает этим строкам.
И если мир удастся мне спасти любовью,
Клянусь я после больше не писать.