98

Я шорохом старым от ветки в молебен к щеке прикоснусь, прикоснувшись - расплачусь.
Ведь даже мой вопль к тебе бесполезен, но всё же я к воплю (ну так, наудачу)
Прибегну, как дура, с мольбой перепутав - ещё один крик твой и стану ручная.
Я гость даже в милых, уютных приютах и даже тебе, жаль, уже не нужна я.

Приметой быть нации (нет, не снобизму). У наших, у русских, упор в идентичность.
Свободу свести в рамках к милитаризму, себя забывая (конечно, публично).
Прости мне. Я знаю, не к месту, но верь мне: я в нации этой на веру не склонна.
Пока не упала и косы по ветру, я им не поверю, что яма бездонна.

Скатав очень нервно рукав у жакета, ты только меня в этом гневе напомнишь.
Берёшься за молнию вместо ответа? Юпитер, не прав ты. Не прав ты, гадёныш.
Твои - обо мне, и вся скука - о том же. Мне слишком пристало набегом от бега
Вслепую, сбивая подряд всех прохожих, пытаться увидеть в себе человека.

Запомни меня пусть далёкой и бледной, ведь ярко - не лучше, коль речь об обивке.
Мне двадцать один, но мой шаг - он без следа (должна же быть разница жизни с фальшивкой).
Я чувствую, будто на пятый с одышкой с утра не решилась, оставшись в кровати:
Я думала, что покажусь тебе слишком, но жизнь этот образ мне быстро поправит.

Моё поколение на рецидиве. Я просто хочу здесь прожить и довольно
Мне сказок, что если любить, то - в порыве, что если не плачешь - тогда и не больно.
Меня проклянут. Если будут, то внуки, а если не будут, то в долгом и мутном
Своём старом свете лишусь я рассудка, ведь новый мой новый свет - только солнечный утром.