Гераклов плащик

Каждый, набросивший шкуру героя
На плечи,
Никогда, никому не признается,
Что он просто хотел плотнее укрыть
Обнаженное мясо.
И с этого мига он падает в мир «почти».
Почти крик,
Почти боль,
Почти плач,
Почти смерть.
Но разве герою можно позволить себе
Подобную блажь?
Разумеется, нет.
А я могу. Я могу себе это позволить –
То, что я делаю – это крик, вой, вопль
В пустоту, тот, который я могу
Издавать – зная, что никто не услышит
И шкура героя не осыплется линялой
Тряпкой со швабры уборщицы
Общественной библиотеки.
Крик подразумевает ответ.
Ответы.
Письма, приветы,
Звонки, приезды
Из внешнего мира.
Не тут-то было.
Не тут-то было.
Все это предназначено для таких,
Кто умеет быть
Просто никем.
Назовите меня «никем» - и вы
Рискуете разжиться новой дыркою в шкуре.
Хотя куда лучше она подошла бы к моей
Полинялой тряпке со швабры уборщицы
Общественной библиотеки.
Или
Ни те, ни эти…
А я просто лживая тварь
На этой лживой планете.
Которой нет
Ни на том, ни на этом свете,
А есть только мысль,
Случайно мелькнувшая где-то –
Мысль об ответе.
Я крикнул. Безо всяких «почти».
Линялая шкура, пойми меня
И прости.
Одна девица в годы юности ранней
Сказала, словно поведала тайну:
"Знаешь, мне кажется, что ты будешь шутить
Даже если тебе вдруг будет ужасно плохо".
Нам было лет по пятнадцать и она еще верила,  в то что "плохо"
Может стать только там, где-то во взрослой, суровой эпохе.
Моя смешная дуреха.
Моя смешная дуреха.
Я был горд. Польщен. Я в ответ пошутил,
Как уже шутил к тому часу –  как уже несколько лет к тому часу шутил, и шутил и шутил…
Как пошутил сейчас, в этом своем многословном
Бреде,
Твердо ступая навстречу главной своей
Победе...
Как изящен момент слиянья детской и взрослой эпохи -
Той, где кому-то (не мне!) может быть плохо,
Плохо... По-человечески плохо. Изящен момент и тонок.
Как с крыши дома, что после десятого этажа.
А я? А что - я? Я просто зубы сжал,
Это ведь просто игра, иллюзия, мысль. Мара.
Это греет лучше, чем пуховое одеяло.
Одному мне почему-то этого мало,
Как было мало с начала этого наигранного пути.
Прости, геройская тряпка,
Пойми и прости...
«У вас нет чувства юмора!» - Запальчиво крикнул Овод.
Все так. Нам ответом может служить лишь смех, что весел и звонок.
Мир «Почти» негоден для жизни, только для выживания.
Только для разлук и потерь, только для ухода и расставания,
Лишь для отточенных в бритву ночей, где геройская шкура – последний форпост. Причал.
Я предал все это. Только что, в шутку. Я крикнул. Нам нельзя. Но крикнул. Да. Это я кричал.
Но всё герой, поверните в профиль, будет что-то марсовское, военное.
Вашу мать… Какие вы все o***нные…
Я слышал, что многих из вас зовут просто так, не в ответ,
Не в раз за всю жизнь, а чаще, чуть ли не в несколько лет…
Да… Признаю – любому из вас вправе мниться, что он на своем пути.
А мне – нет.
Пойми, геройская шкура.
Пойми и прости.