Однажды...

               

     В глухой забытой деревушке, где только церковь и погост
     Да три убогоньких избушки и путь туда совсем непрост,
     Жила-была одна старушка. На вид - ни дать, ни взять Яга.
     На печке старая подушка, а возле печки кочерга.

     Вот всё нехитрое хозяйство. Ах да, с ней жил ещё и кот -
     Крутой образчик разгильдяйства, четверолапый обормот.
     Текла неспешно жизнь в селенье, пекла старуха хлеб в печи
     И пироги по воскресеньям, ну а на Пасху куличи.

     А кот хоть по ночам и шлялся, где только можно и где нет,
     Всегда на ужин появлялся, а иногда и на обед.
     И тут негаданно-нежданно случился в жизни поворот:
     Ни день, ни два (что очень странно) не появился дома кот.

     Старуха в поиски пустилась, да где скажи его искать?
     В конце концов перекрестилась и стала Ваську забывать.
     Прошла неделя, месяц, годы, пришла пора ей умирать.
     Ну не обманешь здесь природу. Старуха улеглась в кровать.

     И слышит вдруг, в углу избушки, как будто кто промолвил: «Мяв».
     Забилось сердце у старушки; себя с кровати, вмиг подняв,
     Рванулась в угол с верой в чудо, а там и вправду чудеса:
     Несётся «Мяв» из ниоткуда, сквозь угол – света полоса.

     А дальше хлеще: словно в сказке, открылась дверь, за нею - сад.            
     И ясно даже без подсказки: шагнёшь - и нет пути назад.
     Недолго думала старуха - собралась вроде умирать,
     А тут такая заваруха. В конце концов, чего терять?               

     Ну и шагнула в угол смело. Стоит, опешив, и молчит,
     Как будто потеряла тело. И слышит, где-то кот кричит.
     Собравшись с силами и духом, пошла на мявканье кота.
     И замечает вдруг старуха: ушла куда-то слепота,

     Пропала вмиг в костях ломота, прошла охота умирать,
     Хоть завтра рядовой в пехоту. Ну чудеса - ни дать, ни взять!
     Так шла она, куда не зная, и тут закончился вдруг путь.
     Стоит избушка золотая. Назад хотела повернуть,

     Но тут открылась дверь в избушке, выходит Васька, её кот.
     «Иди сюда!» - кричит старушке. Старуха лишь открыла рот!
     Чудес видать ещё немало сей мир сумеет подарить:
     Такое где ещё бывало, чтоб кот сумел заговорить?

     Но делать нечего, подходит: «Неужто, Васька, это ты?»,
     А он хвостом лишь хитро водит и преподносит ей цветы.
     И молвит: «Здравствуй, дорогая! Как долго я тебя здесь ждал.
     Но вот история какая: закрыт доселе был портал.

     Сегодня только починили контакт последнего пути.
     За угол вечности ходили, чтобы деталь к нему найти».
     Старуха только лишь моргает, затылок нервно чешет в такт.
     Она и слов таких не знает - какой портал, какой контакт?

     «Скажи, Василий, ты мне честно, где мы находимся с тобой?»
     Тот улыбается прелестно и лишь качает головой:
     «Не бойся, милая подружка, ничто тебе здесь не грозит.
     На печке вон твоя подушка и кочерга твоя стоит.

     И ты лежишь в своей постели собой, как раньше, хороша.
     Забудь пока о бренном теле, здесь только лишь твоя душа.
     Здесь душ идёт перезарядка. Кто грешен, платит по счетам.
     Но у тебя ведь всё в порядке? Грехов не накопила там?

     Здесь тот пройдёт перезарядку, кто в жизни вовсе не грешил.
     Ему в отведенном порядке дадут, чтоб он ещё пожил».
     Тут призадумалась старуха. А было, что повспоминать:
     Была по жизни веселухой, любила очень погулять.

     Со счёта сбилась, сколько было одних законных-то мужей.
     А скольких просто так любила и сколь разрушила семей…
     Какая, где ещё проруха - не вспомнить сразу на лету.
     Собралась с мыслями старуха и говорит она коту:

     «Хочу спросить тебя, любезный: ты как попасть сюда сумел?
     Насколько помню, мой болезный, ты столько душ мышиных съел…»
     Кот непонятно что-то муркнул и аккурат в пасхальный пост,
     После обеда бабку Нюрку несли деревней на погост.

     День по-весеннему был светел, легла надгробная плита,
     И вряд ли рядом кто заметил большого рыжего кота.
     Тянулась сказочка неспешно, но проявилась всё же суть,
     Что невозможно быть безгрешным и что судьбу не обмануть.

     Судьба то ласковей, то строже, порой, слепа, как сто щенков,
     Но на неё пенять негоже - ведь это участь дураков.
     И тут внимательный читатель, конечно, спросит: «Ну, а кот?»
     Семь жизней кошкам дал создатель, а нам - всего одну даёт!