Каждому своё. Она считала, у него не хватит духа

Когда Антон сделал ей предложение. Для Ольги подобное развитие событий было вполне органичным, привычным. Ухаживания, любовь она принимала естественно, как должное. А он не понимал её. Не понимал, как можно спокойно реагировать на предложение руки, о которой только и мечтают другие женщины. Предложение, о котором мечтала она сама.
Он считал, что делает достаточно. Она считала, что он делает, действительно, много, а точнее, ничего. Он приходил в ярость. Она страдала. Страдала от того, что хотела смотреть в его счастливые глаза и не могла.
Он считал, что она не делает ничего, «не оплачивает счета». Она считала, что оплатила всё с лихвой на много лет вперёд безоблачного счастья. Он приходил в недоумение и ярость. Она писала стихи и сказки и смирилась с неизменно преследовавшим её страданием.
Он ненавидел лирику, в её исполнении особенно. Ему льстило лишь одно – он главный герой и  вошёл в историю, в её историю. Это слегка тешило его ненасытное тщеславие. Но был момент, который пускал всё насмарку – стихи она писала не только ему. А и тому, другому, который читал ей тоже стихи в прямом эфире, а она слушала …и от волнения, как  всегда, ничего не слышала.
Антон знал об этом. Ревность застилала ему глаза, но он находил в себе силы и выпускал пар медленно. Он неотвратимо заботился, чтобы вырезались ненужные моменты из эфира, и в записи всё шло по его сценарию. Она ценила его упорство. Ценила высоко и награждала. Тогда для него всё отступало на второй план, и он смотрел безмерно счастливыми глазами в её глаза, как она и мечтала.
В эти моменты долгое счастье казалось таким возможным. Но Ольга была уверена, что недостижимым, как линия горизонта.
Вся её жизнь состояла из разрозненных кусков. И если один или несколько исчез бы, то в настоящей жизни по большому счёту ничего не поменялось бы. К своим тридцати пяти годам Ольга умудрилась прожить несколько жизней. У неё было столько знаний и жизненного опыта, но она совершенно не знала, что с ними делать? Она видела души людей, как рентгеновский аппарат кости. Ей невозможно было соврать, хотя на ложь она не реагировала, просто знала.
Она знала всё. Знала, скажем, о том, что будет – и это давало ей силы жить. Знала о том, что есть.
Она знала о его жене. О том, что он не живёт с ней, но и не разводится. Знала, что не разведётся, хотя и жить с ней не будет. Знала, как непрост его выбор. Знала, какой мрак окутывает ту, другую, женщину.
Она сочувствовала ей, хотя сама находилась в гораздо худшем, более уязвимом положении. Антона раздражало её сочувствие к другим людям. Ему было бы так просто помахать шашкой, так просто поделить всё на белое и чёрное, если бы не она с её мыслями, с её чувствами…
Антон сходил с ума. Она была не той женщиной. И женщиной в его жизни невозможной. Он не любил её и любил больше всего в жизни и больше самой жизни одновременно. Порой в ней отвращало всё, и он не сопротивлялся. Её убивало это. И только Максим знал степень боли от этой смерти.
Но что он мог сделать? Он и действие по отношению к ней, казались, вещами несовместимыми. Сделать как? Подойти и банально предложить выпить кофе? …Он читал ей стихи, она смотрела широко открытыми глазами и… по-прежнему, ничего не слышала от волнения.
За свидание с ним она готова была отдать многое. И отдавала. За свидания. Но не с ним…
На тех свиданиях он был не слишком учтив и в чувствах крайне сдержан. Она пыталась понять и не роптала. Она любила его и ненавидела его поступки. Он восхищался её поступками и ненавидел её. Он убеждался в тысячный раз: она совсем не та женщина.
Антона всегда привлекали деньги и успех. От Ольги ни тем, ни другим даже не пахло. Почему же счастье лилось рекой, когда она была рядом? Почему он готов был благодарить небо всю жизнь за одно короткое свидание с ней? Почему же он был так счастлив и не мог ухватить его, не мог оказаться на гребне волны, а был неизменно погребён?
Когда она уходила, ему казалось, ну и пусть. Когда она уходила, её ноги не шли...
Уйти навсегда из любимого телецентра, уйти навсегда от любимого мужчины. После развода. После смерти отца. Не много ли потерь? Тогда ей казалось, не много. У неё был план. Она хотела просто скоротать пару лет своей мирской жизни. Антон знал и это. И она знала, что он знает.
Ей было даже интересно, станет ли он перекраивать её жизнь в который раз. Уже дважды он бросил её. Бросил в самые тяжёлые годы её жизни…  Он медлил с решением. Решение было непростым и ставки высоки. Он пытался преуменьшить, выделить средства… В глубине души ему было всё предельно ясно, но на поверхности очень запутано, даже слишком. Даже для него.
Он медлил. Она не торопила. И не ждала. Но живо интересовалась. Ей было и вправду интересно. Дважды он стоял уже перед выбором и оба раза выбрал не её. Ей казалось, что жизнь тогда  оборвалась, но самым ужасным оказалось, что она продолжилась. Ей не хотелось жить без него, без надежды на любовь, на счастье. Но как часто приговаривал Максим, то что не убивает, делает нас сильнее. Максим поддержал её. Помог высушить слёзы. Все эти длинные годы, до новой встречи с Антоном, он был последователен и неумолим. Она привязалась к нему настолько, будто связаны они были одной пуповиной. Благодаря ему, она стала много сильнее. Но разве в силе счастье?
Превосходство в силе однажды рождает апатию к состязанию. Малоценность победы отбивает охоту к состязанию в принципе. Антон хотел игры. Ольга хотела просто жить. Ей не стоило труда разыграть даже его партию и поставить мат в считанные ходы. Но она не хотела этой партии. Он думал, что нашла коса на камень. Она считала, что на камень он не тянул, да и она не коса… Она могла бы стать для него камнем точильным, но к чему он современной самозатачивающейся косе?

Антон принял решение. Ольга знала. Она считала, у него не хватит духа, но ждала. Ждала и робко радовалась. Радовалась тому, что эта история, пусть даже как-нибудь, но скоро закончится для неё. Радовалась, что при любом раскладе будет счастлива. Радовалась возможности грядущего счастья.
На самом деле Антон любил её трепетно, нежно, как не любил никто и никогда, разве только отец в детстве. Когда Антон расточал свою любовь, мир начинал вращаться вокруг неё: её приглашали, звали, давали работу, она встречалась с подругами. Но всё это происходило так коротко – ровно настолько, чтобы набрать воздуха в лёгкие, передохнуть. Обычно передышки длились не больше пары-тройки дней, а потом всё также внезапно, как начиналось, так и рушилось, и жизнь Ольги наполнялась совсем иными событиями и переживаниями. Наполнялась на долгие месяцы и годы. Наполнялась до тех пор, пока не иссякнет чаша её терпения. Антон точно знал уровень, за который переходить не стоит. Он держал свою неумолимую руку на её пульсе и непрестанно контролировал ситуацию. 
Она хотела сбежать, но не знала как, поскольку не видела, куда…
Продолжение следует