3. Сказка Какая же я прелесть!

            
      Кабаниха Глафира, жена Кабаныча, родила двенадцать чудесных поросят. Они были такие смешные, подвижные и совсем не похожие на родителей. Нет, ну не совсем, конечно, у них были такие же пятачки, только поменьше, и такие же, закрученные в спиральку, но очень тоненькие, хвостики. А вот на чёрных и коричневых спинках у всех малышей были белые полоски, а у их родителей таких не было.
- Какие же они все замечательные! – радовался Кабан Кабаныч. – Ну просто прелесть!
- А я? А я? – выпрашивала Кабаниха похвалу для себя.
- И ты, конечно! Ты – прелесть!
- Я – прелесть! Я – прелесть! – радовалась Глафира и спешила полюбоваться на себя в ближайшую лужу, которая образовалась после дождя, но совсем ненадолго, ведь малышей нельзя оставлять одних без присмотра. Глафира была очень заботливой мамой, сделала для малышей уютное гнёздышко в потаённой ямке, заранее натаскав туда прутиков и мха, листьев и хвои, чтобы было тепло и мягко, а ещё из веточек крышу соорудила, чтобы их другим незаметно было. Она очень боялась за своих малышей, поэтому никого близко не подпускала.
- Мамочка, не бойся, у папы вон какие огромные и острые клыки, он нас защитит, всех прогонит. Наш папа очень смелый и сильный.
- А ты, мамочка, наша прелесть! – повторяли слова отца Кабана маленькие свинки и кабанчики.
      Мама Глафира улыбалась, но всё равно, уходя ненадолго поесть, чтобы потом кормить молочком малышей, сверху нагребала на них листья и, нежно похрюкивая, приговаривала:
- Укрою вас, мои деточки, хрю-хрю, чтоб никто вас не заметил, не обидел. Укрою вас, мои хо-хо-хорошие, чтоб тепло было, чтоб не замёрзли, хрю-хрю.
      Уйдёт ненадолго и, подкрепившись, бегом обратно, малышей кормить.
      Прошло немного времени, поросята подросли и стали маму упрашивать:
- Нам скучно, с тобой хо-хо-хотим.
Глафира не возражала:
- Ну что же, пойдём уму-разуму учиться.
Бегут малыши за мамкой, похрюкивая:
- Хрю-хрю! А это как? Какому уму-разуму? Хрю-хрю!
- Как, как, очень просто. Вот пятачок, им землю роют, а в земле вкусный червячок или сладкие клубни и коренья; а вот дуб-дубок, под ним лакомство наше любимое, жёлуди; а вот орешник, здесь орешки, просто объедение. А ещё в лесу дикие яблоньки и груши, грибы да ягоды. Ешьте, мои деточки, на здоровье, побыстрее подрастайте.
- Ой, там в кустах кто-то прячется, - запищали сразу пятеро поросят, и скорее мамке под брюшко прятаться, а за ними и остальные.
      Из-за кустов показался огромный серый волк, зубами острыми щёлк да щёлк:
- Сейчас молодой поросятинки отведаю.
Да только Глафира на испугалась:
- Уходи по добру, по здорову, а не то…
- А не то что? – храбрился, сделав вперёд пару шагов, серый волчище.
- А не то… - показала свои острые кривые клыки Глафира, - а не то… я не только корни ворочу, а и тебя, будто саблей, изрублю.
      Испугался волчище, знает, что с кабанихой шутки плохи, да и убежал в лес. Не успели малые поросятки дрожь унять, как из-за елки медведь показался. На задние лапы встал, когти острые выпустил, рычит, поросёночка поймать норовит:
- Сейчас молодой поросятинки отведаю.
Да только Глафира на испугалась:
- Уходи по добру, по здорову, а не то…
- А не то что? – храбрился, сделав вперёд пару шагов, огромный медведь.
- А не то… - показала свои острые кривые клыки Глафира, - а не то… я не только корни ворочу, а и тебя, будто саблей, изрублю.
      Испугался медведь, знает, что с кабанихой шутки плохи, да и убежал в лес. Не успели малые поросятки дрожь унять, как с ближней сосенки шишка упала.
- Это ты, шалунья, а я уж думала снова волк или медведь воротились. – и, повернувшись к своим детишкам, прохрюкала, - волков и медведей, поросятки, бояться надо, хрю-хрю, а это белочка, она добрая, безобидная, шишку, вот, бросила, сигнал подала, видать, сказать чего хочет.
- Твоя правда, Глафира, беда в лес пришла, - затараторила белочка, - налетели тучей жуки майские, лесу вредят, спасай, а их личинки и того хуже, выручай.
- Так это мы мигом, хрю-хрю! Так это мы скоро, хрю-хрю! Ну, поросята, мои милые кабанчики и хрюшки, снова буду вас уму-разуму учить.
Бегут малыши за мамкой, похрюкивая:
- Хрю-хрю! А это как? Какому уму-разуму? Хрю-хрю!
- Как, как, очень просто.
- Майские жуки для нас лакомство, да и личинки их тоже. Наедимся вдоволь! Нам хорошо и вкусно, а для леса – спасение. Они ведь, эти жуки и их личинки, ох, какие вредные, хрю-хрю. Все листочки слопать норовят, кору повредить, коренья молодые подточить. Пропадёт без листиков деревце, заболеет, желудей, орешков не будет, яблочки, грушки не уродятся, ягодки не созреют, хрю-хрю.
- Какая же ты прелесть, спасительница наша, - зашептал Изумрудный лес. - Ты – прелесть!
      Застеснялась от похвалы Глафира, копытцем землю поковыряла и, хрюкнув малышам, потопали все вместе по своим свинячим делам.
- Здорово мы справились с жуками да личинками, вредителями леса! – радовались поросята и, прячась от жары в тени деревьев, легли отдохнуть.
- Да-а, жарко, пойдём к болотцу, тут рядом, а то совсем невмоготу.
Извалялись все в болотной грязи, рады-радёшеньки.
- И почему нас все грязнулями считают, мамочка, это ведь не правда?
- Конечно, сынок, не правда, просто мы жару плохо переносим, вот и приходится, то в болотце, то в луже спасаться. А ещё он насекомых, кусучих-доставучих, в грязи да глине измажемся, изваляемся, а высохнет, об дерево её счешем, и нет ни грязи, ни насекомых.
- Так-то оно так! – подошёл, отлучавшийся по своим делам, папа Кабан.
      Обрадовались поросятки, запрыгали, завизжали, захрюкали.
- Папа пришёл, хрю-хрю, теперь нам, точно, ни волк, ни медведь не страшен, клычищи у него во, еще больше, чем у мамы, огромные, острые.
- Так-то оно так! – снова важно произнёс Кабан Кабаныч.
Вся извазюканая в грязи да в глине, подошла Глафира.
- Почему ничего не говоришь, я что в болоте прелесть потеряла? Ой, точно потеряла! – расстроилась свинья.
      И тут вдруг пошёл дождь, тёплый майский дождь, но, не успев начаться, освежив молодую листву и оставив небольшие лужи, быстро закончился. Подбежала Глафира к луже, загляделась на себя и прохрюкала радостно:
- Нашла! Нашла!
 Что? Где?
- Так вот же! Какая же я – прелесть!
      Тут маму окружили шустрые радостные поросята и неторопливо подошёл важный Кабан Кабаныч, и всё дружно захрюкали:
- Какая же ты прелесть, наша мамочка!
- Ты – прелесть! – подытожил Кабан Кабаныч.
- Ты – прелесть! – словно эхом отозвался с благодарностью Изумрудный лес.
И Глафира, довольная собой, повторила:
- Какая же я прелесть!
                01.07.2019.