Каждому своё. Две неразрешимые задачи

Ольга ехала к подруге.
На Ольге после развода остался валютный долг мужа, тридцать тысяч. Доллар рос, ещё и проценты не малые – одиннадцать годовых, т.е. по аннуитету фактически около тридцати. Слава Богу нашлись деньги, оставалось занять небольшую сумму, две тысячи, для полного погашения.  «У кого бы это перезанять, чтобы потом переотдать?» - бодро шутила Ольга. Она вообще редко теряла присутствие духа... Именно за этой небольшой суммой и ехала она сейчас, к подруге. 
Книги под рукой не было, поэтому под шум метро она незаметно погрузилась в воспоминания о только что отработанной программе. «Программа Максима… А ведь ещё два года назад я едва припоминала название… И не знала его имени, работая на ней… Смешно, если бы не так грустно… А теперь?.. Зачем?!.. И что теперь с этим делать?.. Боже мой, это кошмар! Увлечься ведущим… Второй раз в жизни!! Дурдом! Сплошной и непроходимый… - Ольге от этих мыслей становилось не по себе, она пыталась с рассуждений переключиться всё же на воспоминания. - Он взглянул? На меня?? Нет, этого не может быть. Это невозможно! Этого не может быть, потому что не может быть никогда».
Ольга умела быть убедительной при необходимости. Которая, судя по всему, не назрела, а вызрела. Слишком поздно она обнаружила свои чувства. Только потом уже вспомнилось, как когда-то, однажды, случайно, встретившись в коридоре, следуя за его могучей спиной, она отметила про себя: «Вепрь»… А потом, всё так же случайно встретившись и встретившись за пределами костюмерной, однажды ей захотелось написать какое-нибудь стихотворение… После долгого, многолетнего перерыва. Тогда она выглянула в окно и написала:

Февраль

Пляшет в лужице вода
В ней поблескивают ветви,
Словно в омуте года
Отразились счастьем редким.

То ли будет, то ль прошло,
То ли сбудется весною
Всё, что раньше сердце жгло;
Всё, что лишь про нас с тобою.

Той зимой она была ещё замужем – не слишком счастлива и не совсем несчастна. А сейчас. Сейчас она была на дне. «На дне своей собственной жизни, откуда дорога только вверх, - горько иронизировала Ольга. - Какой будет её очередная вершина?..»

Вершиной первого брака был сын. Вершиной развода – учёба в университете и диплом журналиста. Вершиной второго брака – переезд в Москву… Что же будет вершиной второго развода?
Она знала что, но боялась признаться даже себе. Однако не знала как и когда.
Многие долгие годы она жила мечтой об этой недостижимой, немыслимой высоте. Временами она забывала и погружалась в обычные дела, но, казалось, сама жизнь выводит её к этой вершине – заветной, необъятной.
«Кто он и кто я?.. Как не вовремя! - текли мысли под шум метро, - Как не вовремя эти чувства. Ведь он и вправду мог бы помочь мне: у него знакомства, опыт, он интересуется моей темой… Он для меня практически волшебная лампа Алладина».
Ольга страдала мучительно, невыносимо. Она знала, что нельзя смешивать дело и чувства. Знала, но не знала, как отделить. Когда он был неподалёку, все мысли смывало, будто весенним ливнем, ей было совсем легко и спокойно. …Но он неизменно уходил. И суровая действительность придавливала гранитной плитой. Их встречи были такими редкими. Без слов, без телодвижений.

И однажды Ольга всё же решила действовать. Она решила выбрать дело. Написала проект и даже передала лично в руки, хотя на то, чтобы написать потребовалось несколько часов, а на то, чтобы передать, несколько месяцев...

- Ну, как ты? – интересовались подружки, - что нового?
Ольга рассказала о проекте.
- Послушай, так ты поговори с ним, это же его тема.
- И как я подойду к нему? Здрасте, забор покрасьте?
- Ты влюбилась? – поинтересовалась Ира.
Ольга промолчала.
- Просто подойди и спроси. Вы же знакомы.
- Ну как мы знакомы?! Разве нас представил кто-то друг другу? – недоумевала Ольга.
- Так давай я познакомлю, - без тени сомнения предложила Ирина. - Подожди, сейчас пойду его гримировать и попрошу, чтобы он уделил тебе после программы несколько минут.
- Допустим. И что я скажу?? За несколько минут… Я умру! Я ничего не смогу сказать, - паниковала Ольга.
- А ты напиши. Подумай и напиши, - советовала под стать тону Иры Лена. -  Почитаешь нам. Если что, подправим, - поддерживали подруги.
Ольга с надеждой, радостью, страхом, в полном смятении  пошла писать те несколько предложений, которые ей предстояло произнести…
- Ну, вот молодец! Видишь, как хорошо. Только ты спроси ещё, когда можно узнать результат – его мнение.
- Точно! Ира, ты такая умница! Девчонки, что бы я делала без вас?! – радовалась Ольга.
- Ты не расслабляйся, бодрила Лена, - ещё не известно, что он скажет.
- Ой, я так переживаю … Я всё забуду. Может выучить наизусть?
Ирина подвела Ольгу к Максиму буквально за руку:
- Это тот человек, который просил у Вас пять минут.
 (Первых слов Максима Ольга от волнения не расслышала).
- …Ну, пойдёмте, по пути расскажете, - пригласил он.
Они шли по длинному коридору телецентра. Ольга говорила заученные фразы. Максим заинтересовался:
- Давайте, я почитаю.
Ольга передала несколько страниц.
- Это всё? – удивился он. - Вы тогда расскажите.
- Я так не готова навскидку, - растерялась Ольга, рассчитывавшая на пять минут.
- Так Вы подготовьтесь, - упрекнул Максим. И почувствовав желание Ольги провалиться сквозь землю, дружелюбно предложил, - И подходите на следующей неделе. Так же.

Обратный путь Ольга проделала на крыльях радости, почти вприпрыжку.
- Ну, вот видишь, всё нормально. А ты так волновалась. Что он сказал?
- Посмотрит… Проработать несколько тем… Подойти на следующей неделе! – Ольга ликовала.
- Мы вот с Леной наблюдали, как вы разговаривали и сошлись во мнении, что всё будет нормально.

Радости Ольги не было конца. Она не могла больше думать о деле: «Мы увидимся на следующей неделе. На следующей неделе мы увидимся!»
Она понимала, что не может интересовать Максима как женщина. Понимала, что шансы её даже не нулевые, а значительно меньше. Понимала, что это, как минимум, влюблённость. Понимала, что никогда не откроется. Понимала, что ничего не может быть, потому что не может быть никогда… Всё понимала, но радость была сильнее: «Затвержу это ближе к следующему вторнику… Он всё время прикасался плечом ко мне по дороге. Может не случайно? Может, я нравлюсь ему?.. Ну а вдруг нравлюсь?.. Он войдёт в костюмерную, когда я буду совсем одна, - размечталась Ольга, - обнимет… Нет, не надо ждать вторника… Пора умерить пыл и затвердить сейчас».

За пару дней она написала сценарии к десятку программ и дополнительно набросала несколько десятков тем. В выходные она представила свою работу на суд подруг и была удивлена, услышав положительные отклики - когда Ольга что-то делала, никогда ни на что не рассчитывала, поэтому каждый раз, услышав похвалу, внутренне вздрагивала.

Безмятежная неделя радостного и тревожного ожидания промелькнула, вторник настал совсем незаметно. Ольга была почти счастлива. Всё в её жизни по очень большому счёту было хорошо: удалось договориться с бывшим мужем о разделе имущества, сын стал учиться прилежнее, работы было много, а значит и зарплата чуть выше, почти удалось избавиться от мыслей о случайном весеннем романе с Антоном, появилась надежда на сбыточность мечты…

В день долгожданной встречи в условленное с Максимом время Первый канал затеялся снимать его для какой-то программы. К полному разочарованию Ольги. Без настроения и безо всякой надежды передать свои труды она сидела в гримёрке.
- Послушай, но вы же договаривались, - подсказывали подружки, - не обращай ты внимания на эти камеры, пойди и просто отдай.
- Вот ты из всего делаешь проблему! – уже ругали они.
- Я не пойду, - упёрлась намертво Ольга.

Максим неожиданно пришёл сам:
- Ну, что Вы там принесли, покажите, - обратился он к Ольге, сидевшей в дальнем углу.
Ольга встала, послушно подошла и что-то невнятно промямлила. Её раздражало присутствие камер и невыносимо хотелось сказать: «Стоп!» или слово, по которому их не стало бы быть.
- А, хорошо, - поддержал Максим, - я посмотрю обязательно.
Он был в прекрасном настроении, хотел продолжить разговор, но взглянув на угрюмую Ольгу, подколол в папку сценарии и вышел.
От глаз Ольги не скрылось некоторое разочарование Максима от их встречи. Она тоже была разочарована, и даже раздражена. Она так хотела увидеть его наедине! А здесь не только традиционная толпа народа, а ещё и камеры…
- Мы так ни о чём и не договорились, - сокрушалась потом Ольга.
- Ничего. Главное ты передала, - успокаивали подружки. - Он же сказал, почитает. Заметила, как волновался, когда брал твои сценарии. И подкалывал тщательно…Придёшь ещё в следующий вторник.

Следующая неделя ожидания оказалась совсем иной. «Почему же так безрадостно тянется время? В чём отличие этих семи дней от предыдущих? Ну, подумаешь, не договорились… Каждый раз и не надо договариваться, - пыталась успокоить себя Ольга, - договариваться не надо, и так ясно»…

Если бы Ольге и впрямь было ясно, наверняка ей не было бы так грустно. В текущей жизни ей нужно было решать две задачи. Обе не впервые, но от этого решение не представлялось более лёгким. Две задачи: муж и работа.
За минувшие годы ей стало решать легче – она повзрослела: одно дело, когда ношу несёт ребёнок и совсем иное, когда взрослый – ноша вроде та же, но нести сподручнее…

- Нарисуйте прямую, ограничьте с двух сторон. – (Ольга по настоянию психолога рисовала отрезок.) – Теперь разделите его пополам.
Григорий Павлович развернул листок и стал подписывать буквы, объясняя:
- Слева детское состояние, справа родительское состояние, посередине взрослое. Вы всё время впадаете в крайности: либо в детское, либо в родительское, а психологически здоровый человек должен находиться преимущественно во взрослом.
- Я не понимаю, - смотрела синими доверчивыми глазами на врача в третьем поколении Ольга.
- Вот Вы, например, захотели мороженого, - пояснял Григорий Павлович, - ребёнок говорит: съем две порции…
- Я могу съесть за раз пять, - вклинилась Ольга.
- И не простудитесь? – удивился врач.
- Нет, не будет ничего. Я люблю мороженое.
- Обычно женщины переживают за фигуру, - не унимался от удивления врач.
- Я не переживаю. Если и поправлюсь, мужчины не собаки, на кости не бросаются.
- Хорошо, десять порций, - вернулся к теме Григорий Павлович, - родитель говорит: не ешь, можно заболеть; взрослый говорит: съешь одну порцию.
- А если нельзя и одну? – неподдельно интересовалась Ольга.
- Тогда взрослый говорит: съешь одну, но сначала согрей. Или съешь одну, но когда будет можно.
- Я поняла, - выдохнула Ольга с облегчением, - спасибо! Постараюсь научиться.
- У Вас не получиться.
- Почему? – недовольно и подозрительно отозвалась Ольга.
- Мои родители работали в Кащенко и всегда обращались к пациентам по имени отчеству. Знаете почему?
- Потому что они были хорошо воспитаны?
- Потому что чаще всего сходят с  ума люди, которые загоняют себя в тесные нравственные рамки. Вот представьте, что Вы несколько дней не ели.
- Легко.
- Вы голодали? – снова удивился врач.
- Да, это давно было. Не важно уже.
- Вы голодали не в лечебных целях?
- В жизненных, - улыбнулась Ольга, глаза её привычно заискрились. – Ничего страшного, я представила уже, что дальше?
- Вы идёте по рынку и со всех сторон аромат еды, от горячих пирожков... Что Вы будете делать?
- Сяду где-нибудь за углом и горько заплачу.
- И как это Вам поможет?
- Никак. Может и сил не будет плакать, тогда не заплачу.
- Но вот Вам пришлось идти назад снова через этот рынок. И что вы будете делать?
- Я не пойду через него.
- А другой дороги нет.
- Так не бывает, - возразила уверенно Ольга.
- Хорошо, тогда представьте, что по рынку идёт негр. Он услышал аромат, взял пирожок и съел.
- Как взял?! – подскочила на стуле Ольга. – Он же украл.
- Вот видите. Это Вы думаете, что он украл, а он взял. У них такие обычаи…
Потом ещё три раза на протяжении месяца они возвращались «к пирожкам» с той или иной стороны, пока Ольга, наконец, не выдержав, задала прямой вопрос:
- Так что же делать этому голодному человеку?!
- А Вы никогда не думали, что можно попросить?
- Попросить? – удивилась Ольга.
- Да, попросить.
- Но я же не умираю пока.
- И не надо ждать такого. Нужно просто попросить. Может кто-то откажет, а кто-то накормит. Люди же не знают ничего о том, что Вы хотите есть. Вы же верите в то, что есть добрые люди?
- Да, разумеется, они есть…


Люди добрые есть, однако выйти замуж за любимого мужчину и стать ведущей авторской программы на федеральном канале – планы, как минимум дерзкие. «Если хотя бы взгляд или жест. Или пригласил бы он меня куда-нибудь… Наверное, я и тогда не догадалась бы, что нравлюсь ему», - подтрунивала над собой Ольга… Как бы ни тянулось время, следующий вторник настал.
До этого друзья по секрету рассказали, что проект Максиму понравился, он его обсуждал уже с кем-то. Но Ольга не обольщалась, поскольку знала, что между «понравился и обсуждали» и «воплотился» большая разница.

Сегодня, пару часов назад, она снова видела его. Максим вошёл в костюмерную, как всегда, не поздоровался, как всегда направился к гостям. Ольга отвлеклась на свои дела…
- Вы смотрите сериал «Школа»? – ни с того, ни с сего спросил Максим у Ольги.
Он стоял рядом, опершись обеими руками на её стол и улыбался. Ольга от невозможности момента не совсем понимала происходящее.
- Вам нравится? – продолжал спрашивать Максим.
Ольге сериал откровенно не нравился. Да она его толком и не смотрела. В этом сериале её раздражало всё: мельтешение камеры, плоский «срез» подростков. Ольга считала, что проблемы есть, безусловно, но не все же подростки такие… не одухотворённые что ли? Однако озвучивать свои мысли, зная официальную позицию Максима насчёт «Школы», она не хотела. Ольга пыталась вывернуться, но получалось не очень.
- Этот сериал мне не нравится, - наконец, сказала она на очередной уточняющий вопрос Максима, низко опустив голову и глаза.   
Он не стал больше спрашивать. Немного помолчал и отошёл в сторону. Ольге совсем не этого хотелось. Она попыталась вернуть упущенный момент:
- Максим, у Вас манжеты рубашки не видны из-под пиджака, - подойдя, пыталась подтянуть манжеты Ольга. Максим не сопротивлялся, напротив, был поглощён процессом.  Редакторы стали сбиваться стайкой возле них.
- Это у тебя руки длинные, - заметила шеф-редактор, подойдя поближе и никуда не собираясь идти.
- Да, руки у нас, действительно, длинные, - иносказательно протянул Максим уже из-за порога.
«Дура, дура, дура! - клеймила себя Ольга после. – Почему я не поинтересовалась, что думает он по поводу сериала? Почему не завязала разговор, хотя бы о чём-нибудь? В крайнем случае, можно было поинтересоваться моим проектом… Почему? Почему, когда ко мне подходит нужный мужчина, для меня это всегда неожиданность? Неожиданность в сотый раз!!!»
Это было до программы, а после они стояли возле студии. (Максим был не в настроении.)
- Вы посмотрели? – безнадёжно спрашивала Ольга.
- Да, я посмотрел…
- И что?
- Вам нужно подготовить сценарный план, синопсис, аннотацию, - сухо отвечал Максим.
Каждое слово Ольге было слышать ужасно. Для неё это означало одно: «Приходите завтра, приходите завтра, приходите завтра…». Он говорил ещё что-то и закончил словами:
- …в общем, лучше целый пакет документов.
Она отказывалась верить своим ушам и отчаянно сопротивлялась:
- Может, у Вас есть образец? Я никогда не сталкивалась раньше, - как за соломину хватаясь, говорила Ольга.
- Нет, - оборвал он, - у меня нет.
Сомнений не оставалось: «приходите завтра», но проклятая надежда не давала покоя:
- Может, подскажете, у кого есть?..  - (Максим молчал). - Может, у редакторов, у девочек?
-  Да, спросите у девочек, - с откровенной издёвкой, холодно ответил он.

Это был конец. А, собственно, чего было и ждать? Подружки советовали сделать всё, как сказал Максим… Ольга не видела в этом ни малейшего смысла…

«Домодедовская», - услышала и встрепенулась Ольга. – «Хорошо, что услышала. Леночка заждалась меня наверное…»

Зима была затяжной и невыносимо холодной. На календаре значилась весна, которая ничем особенным от зимы не отличалась. Конец апреля, а сугробы с каждым днём только выше.
...Перед Ольгой по-прежнему стояли две неразрешимые задачи.
Продолжение следует