Лети

Боимся оступиться мы на взлёте,
Страшнее не взмахнуть своим крылом,
Чужим блаженным сном скорее уснёте,
Чем сами создадите этот сон.
Чужое всегда легче и попроще,
За кем то можно следовать толпой,
Чужой кусок так сладок, люб, и сочен,
Вот только, он ни капельки не твой.
Облизывая губы в предвкушении,
Завистливо глядишь в чужой роток,
Уж лучше бы ты умер на кушетке,
И лучше бы не сделал первый вздох.
Зачем тебе возможности по силам?
Зачем тебе мирская благодать?
Смотрите, а ведь жизни не просил он,
Так лучше ему здохнуть, как пит дать.
И правильно, куда нам столько слабых?
Куда всех опечаленных, «больных»?
Я думаю, что все мы в чем то правы,
Для них важна не цель, а поводырь.
А средства, механизмы - это глупость,
Зачем же напрягать тупой кочан,
Во взгляде их блестит одна наружность,
А корень их давным давно зачах.
В смятении, в безумии, в печали,
Плетутся лишь туда, куда зовут,
И даже если вовсе их не звали,
Несут себя, как тягостный хомут.
Простите, если пахнет осуждением,
Прошу, не принимайте всё всерьёз,
Я то же побывал уже мишенью,
И жертвой от шипов своих колёс.
Я то же, полон скорби и презрения,
Я то же, не всегда веселый псих,
Но в прошлом остаются мои дебри,
Теперь уже, нет дела мне до них.
При тяжбах не изменится погода,
И в грусти не найти сакральный тлен,
Страдальцем я пробыл всего пол года,
А кажется, как будто сотни лет.
Покуда этот мир в полотнах серых,
Доколе в глубину его не зришь,
Не будет в нем речей твоих победных,
Унылым можно сделать и Париж.
Карабкайся, ногтями загребая,
Земля обетованная зовёт,
Покуда не видать ворот у Рая,
Никто не прерывает твой полёт.
Печаль или депрессия, допустим,
Но знаешь, сколько света впереди?
Я то же не слыхал чужих напутствий,
Я слышал только голос свой. Лети.