Потоп

Теперь об этом можно говорить,
рассказывать, и знать, что не сгоришь,
что не поникнет, молча, голова,
и не задушат ровные слова.
Прошёл потоп. Отплавался ковчег.
Соль плаванья и слёзы на плече –
всё высохло.
Дорогами пыля,
лежит иная, новая земля.
Кто не видал, тому не угадать,
что было в отошедшие года
вот здесь.
Какие яблони росли,
какие дивные цветы цвели,
как пахли ветры с позабытых гор,
как пламенем сухим пылал костёр,
и жаркие кедровые дрова
шептали обещания слова…
Кто был тогда, припомнит и теперь,
как появлялся допотопный зверь –
не злой, не страшный, но такой чудной,
к твоим коленям ластился спиной,
и выгибал щетинистый хребёт,
и у огня мурлыкал, словно кот,
в ладони утыкался головой,
и говорил – Не бойся, я с тобой!
И знал, и говорил – Потопу быть!
И вам – спастись, а мне уже не жить…
И пережито. И занесено
наносным илом истинное дно.
Средь новых трав, на новеньких горах
зверья иного новая игра.
Смутней и дальше, словно детский сон,
виденья забываемых времён.
Над памятью ложатся всё плотней
пласты забот сиюминутных дней.
Лишь редкой ночью, в одинокий час,
рывком бессонница проснётся в нас,
и станут солоней и горячей
те слёзы Зверя на твоём плече.
И долго в темноте блестят глаза…

Теперь об этом можно рассказать.