Рох Дорога

Когда долго не получаю предложения принять участие в съёмках фильма в качестве художника по гриму или ассистента художника по гриму, у меня начинается хандра. Время тянется бесконечно, вот уже день рождения отпраздновала и лето уже целый месяц, а я все сижу в суетной Москве. И даже поездка к родным в Питер не принесла долгожданного проекта… Почему именно поездка в Питер должна сработать? Потому что стоит мне покинуть Москву с целью отдыха, как тут же начинаются звонки: «А ты свободна? А ты нас не выручишь?» И я срываюсь и лечу выручать… Только вот кого? Их или себя?
И тут раздаётся звонок от режиссёра Алексея Мячикова — жгучего красавца и любимца женщин: «Таня, ты свободна? Нам срочно нужен художник по гриму! Срочно! Иранцам не дали визу, ты сможешь взять фильм? Проект бюджетный, денег мало, но очень хороший режиссёр и съёмки будут в Таджикистане.» Лёша назвал имя Носира Саидова (а это не много, не мало — второй режиссер, снявший «Лунного папу») и назвал локации, где у нас будут съёмки: Худжанд, Душанбе, пустыня Кайраккум… Я понимаю, что будет жарко, но ещё не понимаю — насколько…
«Да! Я беру этот фильм! Когда надо вылетать?»
«Вчера! Скажи, когда самое раннее сможешь?»
Да, я написала, что хандрю без проекта, но немного лукавила, была работа в качестве дополнительного гримера на съёмках у Андрона Михалкова-Кончаловского и мне оставалось отработать ещё три смены. А ещё — плановая тусовка с авторами альманаха в библиотеке. А ещё — грим не куплен. Хотя, раз денег на грим не дают — повезу, что есть. Этого «что есть» оказалось 35 кг. Хватило бы на пару фильмов. С большим перевесом багажа вылетела я в Душанбе. Съёмки начнутся в Худжанде (Хадженте, как называют его в Таджикистане). Можно было лететь сразу туда и это было бы намного быстрее, но мне захотелось познакомиться с группой как можно раньше, а для этого нужно заехать на Таджикфильм в Душанбе.
В аэропорту Душанбе меня встретили симпатичная блондинка Садокат, помощник режиссёра и Абдукарим — помощник директора и исполнитель главной роли в нашем фильме. Сразу отметила сорокоградусную жару в шесть утра на что Абдукарим сказал, что в пустыне будет не так прохладно. Он с лёгкостью закинул мой баул в багажник и мы погнали на киностудию.
На киностудии нас встречала съёмочная группа, не было только режиссёра и оператора, они были уже в Хадженте. Сложные таджикские имена и тёплый приём — вот, что запомнилось о первом посещении киностудии. Ещё лепёшки и вода, которыми угощал Зьё.
Мы забрали самую старшую из актрис — Ниссо Мухаммаджонову, исполнительницу роли Нади, и выехали в Хаджент.
После бессонного перелёта, проведённого за изучением сценария, я начала засыпать в машине и передо мной проносились сцены из фильма, пока с участием только одной актрисы и Абдукарима с Садокат. А когда я открывала глаза — видела шапки ледников в поднебесье, прекрасные горы и реки жаркого Таджикистана. Запомнились очень вкусные абрикосы, купленные мне Абдукаримом и наш обед в ресторанчике, в котором готовили запечённое мясо всех видов. Это было очень вкусно.
Несколько слов о фильме. Это будет полный метр «Рох» («Дорога») о трёх женщинах, вышедших из тюрьмы. Действие длится всего три дня. Сценарий показют… Это человек, умеющий разбираться в людях и руководить коллективом.
Мы с актрисами провели пробы по гриму, покрасила их, подстригла. Проверила запасы защитного крема от солнца и минеральной косметики. К началу съёмочного процесса готова!
Итак, завтрак в пять утра, короткие сборы и мы летим в СИЗО.
По сценарию — наши героини выходят на свободу. Дорога неблизкая, Кайраккум, дорога на Адрасман, дорога на Шоркуль… Наш легендарный Спринтер летит птицей по жаре в СИЗО.
С актрисами я познакомилась вечером. Режиссер попросил перекрасить волосы одной из актрис в более традиционный цвет.
С радостью отметила для себя, что актеры, актрисы и члены съемочной группы прекрасно говорят на русском языке. Обучение во ВГИК-е сделало своё дело. У меня появилось ощущение, что я в таджикском филиале «Мосфильма». Хотя сейчас, спустя полгода, я понимаю, что на «Мосфильме» осталось мало таких мастеров, как Носир Саидов, как Георгий Дзалаев — наш легендарный оператор, верный друг и соратник Носира… Двухметровый седовласый красавец осетин. Тихий и интеллигентный, но грозный к тем, кто накосячит или ленится. И меня так тянет в Таджикистан…
Режиссёр сильно упростил мне задачу, актрисы должны сниматься в национальных платках, редко-редко из под платка выбьется чёлка. Я поставила себе целью — сберечь лица актрис от ожогов. Температура в пустыне зашкаливала за пятьдесят, а в Адрасмане планировалось 9 смен. Волшебные ручки, защита от солнца вместо базы и минеральная косметика очень мне помогли спасти актрис от загара. А вот члены группы сгорели до мяса. Мне приходилось и их мазать кремом, бинтовать, как могла спасала от ожогов.
Жара доходит до шестидесяти градусов, носом дышать не получается, дышу ртом, поэтому уже через час слизистые оболочки и в носу, и во рту пересыхают. Даже при постоянном питье. Актрисы загримированы «минералкой», радуюсь, что взяла её в качестве эксперимента. Обычный грим не выдерживает условий пустыни — стекает. Минеральный тон накладываю на солнцезащитный крем и вуаля! Мавлона, Зульфия и Ниссо бледны после смены в пустыне, как будто и впрямь вышли из заключения.
Каждую минуту на площадке ощущала поддержку группы. Это и мягкие подсказки и шутки второго оператора Файза Атоева, помощь и дружеская поддержка Мохистон Хайруллаевой, тёплое внимание Зиё Восехова и забавные фотографии Нурали Раджабова. Ребята умели поддержать настроение и дух в тяжёлую минуту. И я тоже старалась быть им полезной. Адаптировала меня в группе Садокат Джураева — наш ассистент режиссёра и ассистент по массовке. Именно благодаря ей я не проспала ни одного завтрака, и успевала поплавать в бассейне, когда все остальные члены группы ещё спали. Мы вставали по будильнику за полтора часа до смены.
А тем временем, наши героини увидели свет свободы после долгих лет заключения. Надя, старшая из героинь (Ниссо Мухаммаджонова) — воровка. Всю свою жизнь, с редкими перерывами на свободу, провела в тюрьме за кражи… велосипедов.
Из сценария убран кусок, в котором рассказывается, что Надя, будучи ещё девушкой, получила свой первый оргазм от езды на украденном велосипеде. Её посадили. Позднее, было ещё несколько попыток краж велосипедов. Саёхат (Зульфия Содыкова) — сидела за убийство мужа. В их браке долго не было ребёнка и свёкр сказал её мужу, что ему нужна новая жена, способная родить ему сына. Саёхат не вынесла измены и убила мужа, в состоянии аффекта, когда он сообщил ей о разводе. Уже в тюрьме поняла, что беременна. Трёхлетнего малыша отдают на воспитание в семью свекра и свекрови. Как же сложатся её дальнейшие отношения с сыном? Встречи с ним она ждала семнадцать лет. И он не пришёл её встретить…
Манижа (Мавлона Наджмутдинова) — сидела за сутенёрство. Она одна растила сына и дочь, помогала матери. Дети не желают встречаться с матерью-уголовницей. Сын сам не хочет, а дочери не разрешил общаться с матерью муж. Даже её мать не очень-то ей рада.
Женщины стоят у ворот тюрьмы и никто их не встречает.
Так начинается их Рох (дорога). К чему она их приведёт и какой будет дорога каждой из них мы узнаем только на премьере. Только окончательный монтаж ставит точку в съёмках фильма.

***

Съёмки в самом разгаре. Снимаем проезды в пустыне. Жара, июль, где-то совсем рядом с гримвагеном журчит арык. Мужчины уже окунулись, ну а чем я хуже? Вот-вот объявят обед, можно и оторваться от работы. И у меня даже есть купальник в рюкзаке. На мой немой вопрос Мастура (Жена актера Алаутдина) кивает — окунись!
Мужчины помогли мне спуститься в арык, предупредив, что очень сильное течение и что я должна крепко держаться за стенку. Но ведь так хочется поболтать ножками в воде и поплавать! Подошла к краю трубы — хотела зацепиться руками и поболтать ногами и… меня втянуло течением и потащило по бетонному дну арыка, крутя немаленькое моё тело. Я пыталась вытянуть руки и ухватиться хоть за что-нибудь, так как мне не хотелось вывалиться посреди хлопкового поля на высоте двух метров или где-нибудь выплеснуться в Таджикское море. Встать на ноги не получалось и ногти обламывались о бетонную стену. Сзади мне что-то кричали наши мужчины, но вода заглушала их крики. Меня крутило и било в узком жёлобе, вдруг я услышала мощный всплеск рядом и через пару секунд мощный рывок за руку. Акаи Назирмат — наш водитель, прыгнул за мной в арык и поймал меня, схватив за руку. Дальше он тащил меня за собой против потока, на ногах сопротивляться воде значительно легче. Потом меня долго трясло в вагончике и Мастура отпаивала меня горячим чаем. Ещё долго потом мы переглядывались с Мастурой и водителями, и улыбались. Они мне потом и объяснили, что улыбаюсь я зря, всё могло закончиться значительно печальнее. Ушибы и поцарапанная спина — это я ещё легко отделалась. Вспоминаю с улыбкой, но повторять не хочу.
Когда начались ночные смены, я урезала время сна, чтобы поплавать в бассейне Бахористона. Так и не смогла уговорить никого из группы составить мне компанию, а ведь вода так приятно охлаждает тело и снимает ночную усталость…
Единственный, кто составил мне компанию в походе на море — Саша, наш звукооператор из Москвы.
«Он прое*ал рейс, Таня! Как такое возможно? Как ты думаешь, он надёжный?» — Лёша был в глубоком возмущении. Да для меня тоже кажется невероятным опоздать на самолёт, который унесёт тебя в экспедицию. Откуда мне знать, насколько он надёжен, я и сейчас не возьмусь ответить на этот вопрос. Да, мы работали на одних проектах, но ни разу не пересекались до этого фильма. Но, повторюсь, я и сейчас не могу ответить на Лёшин вопрос. И такое бывает.
Мы были приглашёнными специалистами из Москвы и должны были держать марку, даже по тому, что наша зарплата была в разы выше зарплаты ребят. Когда я увидела, как Саша работает на площадке в экстремальных условиях пустыни, на чужом оборудовании, я прониклась к нему уважением, как к специалисту. А когда увидела, как он работает с напарником — двадцатилетним пацаном, прониклась к нему симпатией.

***

Вот и закончены съёмки в Хадженте. Мы выдержали восемнадцать смен без выходных в жаре, в условиях пустыни без потерь, не считая сожжёных плеч, рук, и лиц.
Актрисы, находившиеся под моей чуткой опекой не пострадали. Действие фильма длится всего два дня и я должна была сохранить их лица не загорелыми, не смотря на восемнадцать съемочных дней в пустыне, под прямыми солнечными лучами. В этом немалая моя заслуга — ежевечерние маски, кефир и сметана. Хорошие солнцезащитные крема, еще мазь «Спасатель», которая имела успех у сгоревших членов группы.
Это оказалось возможным благодаря нашему режиссёру и Богу Носиру Саидову.
Харизма этого человека безмерна. Он всегда был на передовой, заряжая нас всех своим оптимизмом, он обеспечил нам более, чем комфортное проживание и питание в Бахористоне. У нас был свой корпус. Питание, вода в пустыне — мы ни в чём не знали отказа.
Эти два Бога — Носир Саидов и Георгий Дзалаев — наши непререкаемые кумиры, работая с которыми плечом к плечу — чувствуешь глубокое удовлетворение, а общаясь с ними испытываешь радость. Потому что они — живая легенда.
В Душанбе съёмки вошли в завершающую фазу. Это кульминация фильма — возвращение героинь в их среду обитания.
И вот тут понимаешь, в чём трагедия этих женщин — они не нужны никому — мужьям, детям, родителям.
Актриса Зульфия схватила жесточайшую ангину на ночной смене, после съёмок сцены, когда над её героиней совершают моральное насилие — выворачивают на землю емодан с детскими вещами её сына. Она растоптана ролью. Ниссо жалуется, что на не может ни пить, ни есть… Это глубочайшее погружение в роль и сопереживание героиням, которые оказываются в замкнутом кольце неприятия. Надо отметить, что Апа Ниссо, в свои 72 года, все трюки по фильму выполняла сама, отказавшись от дублёра.
Всех нас форматнуло в этом пекле. Вошли в съёмки одни люди — вышли совсем другие. Словно с нас слезла старая кожа и появилась новая — сияющая и молодая.
Несмотря на все трудности — огромная радость от съёмок, от общения с такой замечательной и профессиональной съёмочной группой «Таджикфильма», с этим слаженным, живым и тёплым механизмом, в котором каждый винтик и болтик незаменим, обеспечившим съёмки. Гордость за отснятый материал, пока ещё это не фильм, но уже видно, что фильм будет хорош.
Счастливого ему фестивального будущего!
А пока осталось два счастливых съёмочных дня — буду наслаждаться радостью общения с коллегами, ставшими такими близкими и родными.
Две непростые смены…
Заканчивается ещё одно моё киноприключение и моя роль в нём достаточно весома. Грим — это одна из важных визуальных составляющих, настраивающих актёров на роль, а зрителя на полноценное реалистичное восприятие картины на большом экране.
Наш фильм — это искусство. Это сплав чувств, эмоций, мастерства членов группы и актёров и гения режиссёра и оператора.
Хочу чтобы на каждой картине было так!
А пока, ждём наш "Рох" ("Дорогу") на больших экранах