Сказка о богатой и бедной земле

На просторе ветер свежий,
Утро. Птицы. Синева.
И Дупло живей, чем прежде,
Отыскало вдруг слова:
- Жили-были два соседа,
Слева – поле, справа – лес.
Поровну стекало света
Им с распахнутых небес.
Одинаково студили
Их нездешние ветра.
И дожди из туч следили
Поперёк и вдоль двора.
Наметало снега вдоволь,
Чтоб морозы не сожгли
Корни яблони медовой
И зерно в тиши земли.
Чей-то плуг ржавел на взгорье,
Чей-то месяцем блестел…
На печи храпел Григорий,
И амбар его пустел.
А Игнатий спозаранку
Выходил на огород
И воронью перебранку
Разгонял жарой работ.
То лопатой, то граблями
Разговаривал с землёй,
И она цвела хлебами
И подсолнухов зарёй.
Кабачки, как поросята,
Грелись в солнечных лучах.
И выглядывал из сада
Куст с малиной на плечах.
Тут под зонтиком укропа
Загорали огурцы,
Тыква – царская особа –
Расплелась во все концы.
Лук с петрушкою на грядке,
Красна девица морковь…
Всё росло в своём порядке,
Всё – хозяина любовь.
Глядя в огород Игната,
Думал с горечью сосед:
«У него земля богата,
У меня, как видно, нет…»
Ветер гнул к земле былинку,
Август растерял лучи,
И опять с котом в обнимку
Спал Григорий на печи.
Снились закрома пшеницы,
Кладовые овощей.
Мёд прозрачный, что струится
В самый ёмкий из ковшей,
В погребе – гора картошки
И дородная свекла…
А проснулся – хлеба крошки
Мышь таскает со стола.
За окошками крапива
Зеленела от стыда:
Не земля была ленива,
А Григорий – вот беда!
У крыльца, где Дуб когда-то
В ветках гнул земную мощь,
Листья свесились, как вата,
Дуб подгнил и рухнул в ночь.
Плуг застыл, сломались вилы…
Потеряли грабли зуб…
Ветры бороны ловили,
Ждали – в поле повезут.
Вот и корочки к обеду
У Григория уж нет,
И приплёлся он к соседу
Разузнать земли секрет.
Кратким был ответ Игната:
«Эка, невидаль – вздыхать!
Чтоб земля была богата,
Поле надобно пахать!»
Усомнился в том Григорий,
Но решил проверить всё ж:
В плуг коня запряг на взгорье
И, вспахав, посеял рожь.
Что откладывал на завтра,
Всё пришлось переменить.
И когда приспела жатва,
Взялся вилы починить.
Косу выправил брусочком,
Тронул ногтем остроту
И крестьянским взмахом точным
Лень откинул за версту.
И пошла звенеть работа,
В даль просторами маня,
И рубаха – в пятнах пота,
И лицо – красней огня.
Но и Лень не отступала
И, к обеду разморив,
На Григория напала,
В тень берёзы повалив.
Сладко на ухо шептала,
Усыпляя ветерком:
«Разве в жизни дела мало,
Например, играть с котом?
Или в шубе спать на печке,
Где баюкают сверчки…» 
Лень Григорию на плечи
Навалилась, хоть кричи.
Прибежал в избу, но пусто
В чугунке и на столе,
Кулачищи сжав до хруста,
Он вернулся вновь к земле.
И увидел – там, где пота
Капли падали со лба,
Рожь стеною встала плотно –
Не страшна и гроз пальба.
– Вот бы вырастить картошку, -
Произнёс Григорий вслух,
Только Лень опять подножку:
«Брось ты этот чёртов плуг!
Никогда, как у Игната,
Не бывать твоей земле,
У него она богата,
А твоя – сорняк во мгле!»
- Ах, ты, Лень, - вскричал Григорий, -
Сгинь, треклятая, с пути!..
Лень, схитрив, решила вскоре
В дом невестою войти.
И желанна, и красива,
Но едва прошло три дня,
Как хозяйка попросила
Посидеть с ней у огня.
Сел Григорий возле печки
На берёзовых дровах
И почувствовал - как свечка,
Тает силушка в руках.
Клонит в сон… А вместо милой –
Лень-колдунья перед ним
Губы тонкие скривила,
А в глазах туман и дым.
Утром встал, а в доме тихо –
Ни жены, ни калачей…
А Игнат в полях гречиху
Сеял в бороздах лучей.
И Григорий, что есть духа,
Простонал: «Э-гей, сосед!
Знаешь, как мне от недуга
Исцелиться – дай совет!..»
Призадумался Игнатий:
- Погоди, не голоси,
Помогу беду изгнать я,
Только луку принеси…
Тропка вьётся, как верёвка –
Прибежал Григорий в дом,
А в распахнутой кладовке
Шелуха одна кругом.
Приоткрыл корзины крышку,
В ней паук гнездо плетёт,
Из-за печки, будто мышку,
Тянет луковицу кот.
«Разве этого мне хватит?
Надо сеять… И быстрей!..» –
Скинув шубу на полати,
Вдруг Григорий стал сильней.
Где мотыгой, а где тяпкой
Землю тёплую рыхлил.
Лук зазеленел над грядкой
Весь из перьев, но без крыл.
Лето скрылось. Птицы к югу
Разорвали неба шёлк.
И, собрав корзину лука,
Он к Игнатию пришёл.
«Это все? – спросил Игнатий, ;
А морковь, а репа где?
И ещё картофель, кстати,
Мог бы выручить в беде!..»
Год прошёл. К земле Григорий
Потянулся всей душой,
Не узнать его угодий
За сиротскою межой.
Урожай поспел и вскоре
На телеге вырос воз:
Всё, что вырастил Григорий,
В двор к Игнатию привёз.
И восторженного взгляда
Не скрывал уже сосед:
«Вот таким лекарством надо
И спасаться впредь от бед!..»
Воротился в дом Григорий,
Все припасы разложил.
Кот, прищурясь,  на заборе
Ветер в поле сторожил.
И Григорий, в небо глядя,
Вслед промолвил журавлям:
«Если  жить, с землёю ладя,
Ей в богатстве быть и нам!..»
Вдруг рванулся кот вприпрыжку
И мяукнул под крыльцом –
Это Лень хотела мышкой
Прошмыгнуть в знакомый дом.
Чёрно белый, как сорока,
Дым поднялся и туман…
Снова Дуб встал у порога
И вздохнул, как великан.
Подошёл Григорий к Дубу
И прислушался к Дуплу:
- Спрячь от Лени дальше шубу
И не привыкай к теплу.
А по солнечному блику
Отправляйся в поле ты…
Мудрый Дуб листал, как книгу,
Золочёные листы.
И соседи, как два брата,
Вместе в стужу, вместе в зной,
Тот не может без Игната,
Без Григория – другой.
Ну, а Лень? О ней слыхали,
Что живёт, чаруя взгляд,
Там, где землю не пахали
И на печке в шубе спят.

2004