история о людях с чемоданами

кто-то сидит на игле.
мало ли, по каким причинам — заела работа,
друзья уломали попробовать, лучший друг…
я сижу на чемоданах с семнадцати лет.
из квартиры в квартиру, из города в город, из круга в круг.

бросила универ. понравилось. бросила и второй,
и за свои решения я до сих пор упрямо гора-горой.
лучше жалеть о сделанном, ма,
чем о несделанном потихоньку сходить с ума.

из страны в страну — тут уж как повезёт: поезд, автобус, рейсовый самолёт.
и если бы я читала стихи и считала проценты,
если бы каждый мой переезд — аншлаг,
но нифига, я на табуретке как на импровизированной, мать его, сцене,
раненым волком читаю стихи в дуршлаг.

мне двадцать три, пора бы уже взрослеть,
анечка-аня, когда же ты станешь серьёзней.,
а я смотрю вам в глаза, и в глазах у вас падают звёзды,
которым не суждено стать желанием хоть на треть.

кто-то сидит на игле.
кто-то приставил к скуле пистолет, не зная, что так не выйдет. надо навылет, а в скулу нельзя навылет, выйдет обычный технический рикошет. выйдет скорая, выйдет дурка, выйдет «где ваше разрешение на хранение оружия», и от соседей в палате «ты чё ваще?».,
а был просто человек, который не смог и не стал кому-то зачем-то нужен.

кто-то сидит на стуле, пока мама стелит ему кровать. тянется целовать, а он отмахнётся — ну я уже взрослый, мама, взрослым не надо в десять ложиться спать.
ты посидишь на стуле, потом уедешь искать себя, а когда вернёшься,
в твоей комнате капитальный будет идти ремонт.
и окажется, что ты ничего не нашёл и в итоге у тебя ничего не осталось,
и ты испытаешь такую острую, такую тупую жалость и бесполезность, сползёшь по стенке, как в сцене одной из драм,
а когда из комнаты выйдет мама,
сядешь на чемодан.

и куда мы с тобой поедем, только богу будет известно.