Маме только-только восемнадцать...

Семьдесят шестой. Февраль. И бате двадцать два,
У роддома, растеряв манеры,
Дружно возвещает комсомольская братва
О рожденьи сына у Валеры.

Топчат белый снег, волнуясь, мелкие шаги,
Под Танею с дитём в оконной раме,
Здесь время начинает отмерять свои круги,
Ведь только-только восемнадцать маме.

Восемьдесят первый. Двадцать семь уже отцу,
У того ж роддома много шума,
Брежневское времечко приблизилось к концу,
Родился второй пацан у кума.

Гонят вешние ручьи по лужам звонкий хмель,
Март устал лучём по крышам бряцать,
Над шуткою Валеркиной задумался апрель,
А маме только-только восемнадцать.

Девяносто первый. СНГ. Дефолт. Развал.
Наш роддом, пора уж лезть на стену,
Тридцать семь батяне - тут никто не ожидал,
Третьим сыном подготовить смену.

Июнь, успев на день вступить в погожие права,
Он лета не познал ещё нисколько,
Последыш появился, как зелёная трава,
А маме восемнадцать только-только.

"Как хорошо иметь трёх непокорных сыновей" -
Двояко ропщет батя и пространно,
Сердится на годы наш певучий  соловей,
На то, что восемнадцать маме  постоянно.