Офелия. 122019

Когда-то давным-давно со своей маленькой дочкой мы сидели в первом амфитеатре Зала Чайковского в ожидании концерта для детей. Зрители рассаживались по местам, шелестели друг с другом о чём-то вполне житейском, а со сцены негромко звучали нежные органные прелюдии. Тогда это совместное действо зрителей и органиста показалось мне гениальной моделью нашего «бытового» бытия в пространстве ненавязчивого и всепроникающего духа.

Несколько похожую звуковую среду создала на Малой Сцене МХТ имени А.П. Чехова режиссёр Марина Брусникина в своей постановке пьесы Юлии Тупикиной «Офелия не боится воды». Актёры произносят монологи и диалоги скучной семейной бытовухи, а зал как бы исподволь полнит неумолчная прелюдия движения вольного и бурного моря, среды деятельной, реальной жизни. Хочется слушать только его, но актёры так активно двигают декорации и эмоционально рассказывают о недовольстве своей судьбой и природой своих близких, что всё же погружаешься в их жизнь и воспоминания. Эта жизнь великолепно иллюстрируется присутствием на сцене перемещаемых пляжных раздевалок советского образца, дробящих пространство Общежития на жалкие, обшарпанные отсеки бездуховного и вялого одиночества (сценография Наны Абдрашитовой). А море тем временем поёт свою оду вольности, одновременно играя роль «ружья в чеховской пьесе», правда не прерывающего жизнь, а открывающего её новые горизонты.

Наиболее начитанный член семьи, Гера (Наталья Тенякова) чувствует себя Гертрудой, матерью Гамлета, или своего сына Георгия (Олег Тополянский), пытающегося обрести покой в пьянстве и достоинство в героизации образа покойного отца. Георгий –кардиохирург, но его профессионализм не даёт ему ни утешения, ни надежды, обогащая лишь его словарный запас. Одновременно его мать Гера-Гертруда на склоне лет осознаёт, что её покойный муж (видимо, Клавдий) морально уничтожил её возлюбленного и настоящего отца Гамлета. Невестка Лия (Дарья Юрская), или Офелия, не любит и никогда не любила своего Гамлета, а также и сына-школьника, Ваню (Павел Филиппов), который карикатурно по-гамлетовски воспринимает роман матери и пьянство отца. Лия-Офелия, филолог по образованию, забывший свою филологию и работающий бухгалтером, жаждет большой любви и благородных деяний, но обретает лишь их жалкие суррогаты. А море тем временем зовёт. Правда, Офелия не умеет плавать, и близкие не верят, что она способна погрузиться в морскую стихию. Есть ещё и как бы Лаэрт, сестра Лии, Лора (Наталья Рогожкина), потерявшая всякую надежду на полноценные романтические и/или семейные отношения, при этом Лора – психолог, устало и нервно презирающий своих клиентов.

Все персонажи живут в виртуальных пространствах самооправданий, мечтаний и робких попыток нащупать ценности и ориентиры. Каждый в меру своей начитанности вплетает в свои воспоминания и мечтания сюжеты и образы культурного наследия. Полное отсутствие реальных страстей, кроме тоски по реальности, делает жизнь очень скучной, и персонажи ощущают себя жертвами этой скуки. Изображающие себя жертвами в пьесе Юлии Тупикиной не вызывают каких-либо сильных чувств: ни любви, ни отвращения*. Хоть любви и нет, всё же есть её поиск и есть море, которое зовёт.

Поскольку есть поиск, есть и надежда, поэтому финал представления вполне оптимистический. Ценности и ориентиры нащупывают все выжившие и единственная покинувшая этот мир Гера – Гертруда, предварительно твёрдо уверовав в легенду о своей великой тайной любви. А выжившие обретают даже некоторую более или менее желанную реальность. Внук Геры, Ваня, увлекается цирком и девочкой-клоунессой. Сын Геры, Георгий, пытается бросить пить и вернуться в профессию. Лора, сестра Лии, становится лихим байкером. Наконец, Лия-Офелия, для которой, прежде всего, шумит море, отправляется на встречу с ним, гуляет по берегу, собирает ракушки и даже, может быть, купается в нём. Хотя мне представляется, что вольное море, как и любовь, нужно, прежде всего, иметь в своей душе.


* Для сравнения. (1) Присутствие рядом с закисшими в провинции, скучающими чеховскими сестрами деятельного и влюблённого барона Тузенбаха – единственная настоящая радость, его гибель – подлинная трагедия. (2) Ни один «герой» знаменитых фильмов ужасов не производит такого жуткого впечатления, как неспособные любить и соответственно действовать персонажи пьесы братьев Пресняковых «Изображая жертву», которая насыщена гротескными аллюзиями на трагедию датского принца.