Какую хотите?

Она может быть разной:
Опасной,
смешной и наивной.
Летящей, парящей, горящей, игривой.
Задумчивой, нежной, влюбленной и глупой.
Стройной, не очень, понурой и хмурой.
Может быть лёгкой, совсем непонятной,
в рамках стоящей, до боли манящей.
Может быть властной, подобно элите.
Скажите, какую сегодня ХОТИТЕ?

Вопросы. Они без ответа, как тучи и грозы
отдельно.
Разум как поле, вопросы как трактор!
Где же заканчивается человек,
А где начинается Автор?

Вы – мой костер инквизиции.
Не очень святые, но в духе традиции
требуете огня, а я не горю, и во мне нет запала,
у-ста-ла.

Если ты пишешь, то только как кто-то,
чтобы понятны и идиоту
клочья души того «нечеловека»,
горсточки пепла поэта,
сгоревшего, чтобы творить.

Птица специально ломает ли крылья?
Кит задыхается на берегу?
Что бы мы просто их пожалели,
чтобы сказали: гениальны в бреду?
А мотыльки, лишь вкусившие юность,
бьются о лампу, сжигают пыльцу,
чтобы когда-то их похвалили?
Выдали премию… Ну, как творцу…

Нет, просто больно. Внутри. Понарошку.
В жизни попроще-то переболеть…
Но человек он гуманней, не кошка.
Нет девять жизней, чтоб восемь гореть…

Пишешь по сточке, рисуются в памяти
жизни, миры и галактики.
Разве болеть должно обязательно?
Нет, не подумайте, хватит мне практики.
Только вот, обязательно ли?
Можно ль писать, когда просто ноет?
Просто висит, не петлей и не камнем,
грузиком мелким, так, на три грамма?

Нужно ли пить и гулять, изменять?
К дереву прижимать,
или как Маяковский на розы сра…
ПЛЕВАТЬ?
Нужно писать о крахе Империи,
внутренней памяти, армии, Севере?
Чтобы остаться не бледною тению,
Мертвым портретом над классной доской.
Кто-то придумал критерии
авторства. Да! Не посчитавшись с душой.

Рваные флаги, и здесь нету места
ни для строки, ни для лишнего рта.
Каждый поэт и ему легко пишется,
только запомнится один из ста...
Я не стекляшка, но я не хрусталик.

Я подмастерье, почти что щенок.
Хоть я стою пред вами уверенно,
я не горю, тихо тлею,
но в срок
вспыхну как спичка, как факел надеждою,
болью, успехом, манящей мечтой.
Вспыхну, погасну, и будьте уверенны,
что не запомнят!
Ведь, я –сто восьмой…

Можно стараться, искать,
все получится.
Слава и Ад, тут дорожка одна.
Выше и выше когда поднимаешься,
что-то теряешь. Всего лишь Душа!
Так, безделушка, пропалена пеплом,
что не заштопать и не зашить.
Вы не подумайте, мне тоже хочется
выше. Гулять, изменять, даже пить…

Хочется, колется
ёжик таланта. Ты к нему ближе –
тебе все больней.
ПРОЗА любой может быть, и отвратно,
что сцена поэзии – наш Колизей.

Все ведь закончится, сбросятся мысли
с острых утесов в бездну времен.
Только когда вы меня похороните,
гвозди забейте тупым топором.

Вспомните ветер волос и улыбку,
Не вспоминайте мне только стихов.
Каждый грехи мои бросьте в могилку,
не хороните со мной моих слов!

Пусть развеваются пеплом нетленный,
Рукопись черти читают в Аду.
На камне могильном слова хочу вывести…
С ними без имени  к Богу уйду…

Эти слова всем вопросам ответ.
В мрамор рефреном вбивайте навек:
«… Я не прозаик, и Я не поэт.
Выше поэзии лишь
Человек…»