На дубе том... Продолжение. 7

Знал Ворон, коли раз соврёшь,
В немилость волчью попадёшь.
Жить дальше будет не в дугу,
И выдал всё, как на духу:
«Ворону встретил в междуречьи.
Влюблён, сказал, на веки вечны,
Что мы повязаны судьбой,
Что заберу её с собой».

Прослушав песню терпеливо,
Сказал Волк молча и уныло:
«Не хило он любовь нашёл,
Ему уж третий век пошёл,
А он ворОнам жжёт сердца
И лавит, лавит без конца.
В ответ всем каркает одно:
«Пред смертью вспомнить будет что».

И тут, вдруг, в памяти воскресло,
Что знает Ворона он с детства:
«Как вместе с Филином балдели,
Как быстро очень повзрослели.
Когда-то бегали втроём,
Щщас каждый прёт своим путём.
Потом встречались семьями
К назначенному времени.
Я чаще со супругою
Да с ейною подругою.
Они слетались с дивами
Пернатыми, красивыми.

Обычно Филин приглашал,
В лесу поляну накрывал.
На ужин дичью угощал,
Настой из ягод наливал.
Бывало, до ночи сидели –
Болтали, ели, пили, пели.
И было б так ещё сто раз,
Пока Кащей не кликнул нас.
Приказ он сверху получил
И к делу нас настропалил.

Кота учёного, сказал,
Сопроводить на тот причал,
Где б он Русалку повстречал.
Причал тот есть в другом краю,
Где Кот найдёт любовь свою.
И мы должны к нему прийти,
Но чтоб не сдохли на пути.
Иначе худо будет близким –
Их всех лишат лесной прописки,
Что значит, прерван будет род,
Забудет всех лесной народ.

Страшней забвенья не бывает –
Душа не в рай, а в ад слетает.
Так в Договоре писано
И наяву подписано.
Всем ясно стало – чтобы Быть
(В раю небесном вечно жить),
В лесной молве героем слыть,
То надо трудный путь пройти –
Кота к причалу довести».
Волк память так разворошил, –
Жизнь будто заново прожил.

Вернулся в явь на полпути,
Почуял, Кот бежит вдали.
С плеч сразу тяжесть отвело
И Волк провыл: «Жить хорошо!»
Живя в таком режиме, Кот
Завёл дневник, а с ним учёт:
Что на пути встречается,
Когда и где случается,
Простой предмет или явленье,
Иль просто разума затменье.

В душе Кота тлел кодекс чести:
«Познай вокруг всё то на месте,
Куда закинула судьба,
Будь-то на время, навсегда…
Что до науки – станет вестью,
Что для потомков – их среда».
Кот отмечает в дневнике:
«Идём по плану налегке.
Тунгусским плато называют.
Тайгу уступы замыкают.
Вершины гор покрыты лесом,
Он снизу кажется белесым,
Иль низкий очень – скалы там,
Иль верх покрыт кустарником.

Об этом Ворон сказать может,
Меня же любопытство гложет.
Спросить бы надо Ворона,
Когда взлетит в ту сторону.
Намедни Ворон рассказал,
Что впереди тропы лесной
Тунгусов много увидал.
Кричат и движутся толпой.
Навстречу им, из-за хребта,
Идёт не меньшая толпа.
Они близки, вот-вот сойдутся,
Им трудно будет разминуться.

Я в Книге межевой сыскал,
Что там заставы среди скал,
Чтобы Улусы меж племён
Границей перегородить.
Вот и выходят толпы днём
Посты по мЕжам возводить.
Как раз вдоль кряжа нам идти,
Всем Леший давеча сказал.
И через день всего пути
Мы там, где Ворон указал.
Полдня осталось – подойти
И спрятаться, где кто стоял».

Зима всегда придёт нежданно,
В стране какой-то песнь поют.
Засыплет всё метелью странной –
По сводкам ведь её не ждут.
Подумал Кот, что, может быть,
Сейчас как раз он в той стране.
Тут кости сразу стали ныть
И шерсть вздыбилась по спине.
Как хорошо, что шерсть сменил,
Когда бродил по той реке,
А то б мороз ночной сгубил,
Лежал бы где-то вдалеке.

Как вот сейчас, мороз трещит,
А он того никак не чует.
Пусть снегом всё запорошит,
Он и в сугробе заночует.
Мороз действительно крепчал,
Да так, что мелких птиц не видно.
Кто вылетал – вмиг замерзал.
Кот с болью в сердце наблюдал –
Взлетел и вниз упал – обидно.
За пятьдесят мороз стоял!

Почуял Волк, нос поведя,
По запаху, что ветер носит,
Что днём сейчас идти нельзя –
Там люд мужской глазами косит.
Он вспомнил орды косорылых,
Тут запах тот же, хоть убей,
Тяжёлый, резкий, всем постылый,
На Русь несущийся с полей.
Нет, днём тропой идти нельзя,
А ночью темень и мороз.
Пусть Леший скажет, где нам льзя.
В обход идти? Большой вопрос!

Продолжение следует...