Корабль, Тонущий в воде

Ночь.
Мерцание огней в дали.
Припухшие от слёз глаза.
Бездарность жизни, на мели
Упали якоря.
Подходит к завершению семнадцатая зима.

Из трюма веет вонью грязной,
«Террор» застрявший в мерзлоте.
От моряков несёт, жизнью праздной.
Корабль утопающий в воде.

По горизонту,
Люди чертят путь из пьяных, шатких звёзд.
И нацарапанный боцманом холст.
Трюм тех людей, похож на скопление птиц и их гнёзд,
И томной свечи растёкшийся воск.

Боцман, являлся мастером красок и кистей.
Вспоминал постоянно, под лёгкий кач,
Девушку, из своих писем,
Что рисовал на холсте, среди рощиц и дач.

Бывало,
Не проспит и ночи, как не напишет
Портрет своей милой.
Корабль качало…
Стон волн диких слышит,
И парус тащит щепку силой.
В стороны страстно колышет.

Он рисовал красиво, художником рождён,
Стал боцманом, на пьяном, шатком судне.
Он сухой вьюгой был пленён,
И написал опять её, уж в эти будни.

Сегодня ночью томной, мерзкой,
Стряслась беда большая.
Наш боцман с прыгнул с корабля,
В пучину синих прядей, в бездну.
Как сахар в чае,
Корабль водоворот мешая.
Покинул синие моря.

Его сосед по койке грязной,
Сказал что тот страдал тоской.
Что рисовал он долго ту прекрасную,
Искавшей в волнах свой покой.

Потом, он просто встал.
Глаза были безумны.
Боцман вдруг закричал,
Бросался в разные стороны,
Лез на стены, потом убежал.

Выбежал на палубу и …
Всё.
Сорвался. Ринулся к волнам
И водной глади.
У старой койки, рядом с провиантом,
Погашенной свечёй и брошенных кистей,
Была картина.
Мёртвая была.
На той картине,
Была не милая его.
Команда потяряла в эту осень
Ещё одного.

На той картине, где волны свистят,
А камни ловят собою влагу,
Морячки морю податливо мстят,
Рядом с ним там сидит, начиная ту сагу,
О потерянном доме в волнах.
Простая, рыжеволосая девушка и её крах,
Которая с ним, средь волн искала свой дом,
Была с чёрным при чёрным хвостом.
Картина пугала, даже смелых морд.
Там Мачта была большой белой палкой,
Но потом картину швырнули за борт.
С тех пор, говорят что боцман тот,
Был пойман злодейкой-русалкой.