Два гладиатора

Я — гладиатор, продал я себя. 
Собой  рискую. 
Но страха тень не омрачит лица: 
иду я к славе силою кипя,
а жизнь любая не прочней яйца. 

Я — гладиатор. Скоро выход мой. 
И буду я, никто иной, 
мечом своим калечить друга, 
и мне воздастся по заслугам. 

Что смерть чужая для меня, 
того кто нищенство отведал? 
Она воздаст двойным обедом, 
я получу вдвойне деньгами, 
поправ соперника ногами. 

И с плачем женщина войдёт 
в мою, 
            а не чужую клетку, 
и я сомну её как ветку.

Я — гладиатор, а не вор. 
Жизнь не краду я 
                яда ложкой 
чтобы свою 
           продлить немножко. 

Мне ждать суровый приговор 
Из нас кто к смерти не готов?
Нам соблюсти все правила игры.  
И вероятнее всего 
не будут к павшему 
                патриции добры.
Нам скажет жест яснее слов: 
«Убей, убей, убей его!»
 
Мне умереть не став седым: 
покорна силе жизнь и сталь, 
Сатурн дарует силу молодым. 
Но сила в молодости славит, 
потом безжалостно оставит. 

И мне упасть к чужим ногам, 
но жизнь презренную любя 
просить пощады, землю теребя. 
Надежды свет безмерно мал. 
И смерть есть то, 
                что ты не испытал, 
о, гладиатор, продавший себя!

          * * *
Я - гладиатор! Я захвачен в битве,
и не дрожу склонясь в молитве:
во мне звучит свободы голос,
гнев ищет выхода
                вдоль лезвия меча.
Судьбы людей пусть тонок волос,
но кровь в нас бьётся горяча,
жить не могу надеждой робкой,
мне ль сыту быть
                гнилой похлёбкой?
Плетей врага не потерплю,
стремясь любой к свободе тропкой,
позор свой кровью искуплю.
Я подниму рабов
                коль жить останусь.
Мы разнесём оковы, клетки.
Мы разберём мечи и сетки
            для битвы истиной, святой.
О, меч мой, гневом налитой,
чтоб это мог я совершить,
                сегодня должен ты убить

          * * *
Развратный Рим рукоплескал,
когда боёв суровый устроитель
львов на обоих выпускал...


1978-1979