Письмо

Все хорошо. Я прихожу в себя
и больше отдыхаю.  Готовлю по чуть-чуть,
есть, никого не заставляю. Алина бабочкой
была на утренник  одета.  Любя
то платье от КAREN MILLEN,
помаду от CHANEL  и тушь SHISEIDO
на празднике в саду я выглядеть могла на 100%.
Но эти две недели подкосили,
выбили меня из колеи. Я силь-
но похудела. Платье не подчеркивало
форм, а как на вешалке на мне висело.
И потом. Румяна бледность не
смогли закрыть, завуалировать, цвет
кожи изменить. А тени блеск в глазах
зажечь. Ну, слава богу, что в слезах
меня не видели. И я держалась молодцом-
худа, бледна и с каменным лицом.

А так, по-прежнему все. У детей бардак.
И убирать заставь их - бесполезно!
И я оставила игрушки, вещи, книги так,
как были для детей они полезны. Но
в комнату к ним не захожу. И если
на проверку есть уроки,  Даня
сам выходит в зал, читает, пишет по-англи-
ски хорошо, по-русски плохо. Странно.
А математику совсем не проверяю-
пошли одни пятерки. Поэтому и доверяю.
Алинка умничка-такое вытворяет!
Мяч, скакалка…Тренер  танец усложняет.
На соревнования не едем. Поздно.
Решение свое менять не буду осознанно.
С твоим коленом надо разобраться.
Все ж операция!

Когда становится ужасно грустно,
чего-нибудь пеку, печем все вместе.
(Как детям нравится все перепачкать в тесте!)
И я держу себя в руках из сил последних,
так забываю о кредитах, долгах, больнице.
Улыбки, смех и радостные лица их
меня уносят в мир, где нет проблем.
Особенно, когда печенье ем
к проблемам становлюсь я глух и нем.

Как бабушка? По-прежнему сердита,
что выбросила ею зассанный ковер,
на кухню пробирается, как вор.
А то, что я готовлю, не берет. Да
я ей тоже не ношу (не нужно хаять
на что я время трачу, да молчу).
Но в это воскресенье вышла хоть
и  рис себе варила. Я с духом собралась,
как не было противно,
оттерла с пола все следы ее мочи
той старой майкой с надписью Мальдивы.