Под палубным тентом. По рассказу Д. Лондона

Под палубным тентом. По рассказу Д. Лондона.

Первая часть.

«А может ли назвать мужчина,
Имею я в виду – джентльмен,
Назвать там женщину какую,
Свиньёй. Да, да назвать – свиньёй?»

Всему обществу бросил вызов.
Маленький человечек. Что,
На палубе сидел в шезлонге,
И попивал свой лимонад.

Никто на это не ответил.
Давно привыкли все к нему.
К его вспыльчивости, и так же,
Высокопарности речей.

«В присутствии моём, сказал он,
Я повторяю – леди той,
Которую никто не знает,
Тот господин,  что, та – свинья.

Считаю - не имеет, права,
Ни один человек, коль он,
Себя порядочным считает,
Сказать о женщине, вот так».

Доктор Доусон курил трубку,
Мэтьюз за чайками следил.
Суит допив виски, вновь начал,
Высматривать стюарда там.

«Спрашиваю вас мистер Трелор,
Мужчине можно так назвать?»
«Я бы сказал,,, – промямлил Трелор –
Смотря какая… Женщина.

Теперь я расскажу о леди,
Когда закончу, попрошу,
Высказать своё о ней мненье,
Назову мисс Кэрьюферз, ту.

Случилось то на пароходе,
Компании Восточной. Та,
Очаровательной, вернее,
Та, изумительной была.

Молодая, знатная леди.
Отец девушки занимал,
Высокий пост. Я, без фамилий,
Она известна очень всем.

Ехала с матерью та леди,
С двумя служанками к тому ж.
К отцу на Восток. Отдыхая,
На пароходе том в пути.

А как играла она, пела,
Всё делала там лучше всех.
А как та плавала! Была бы,
Спортсменкой – победила б всех.

В простом купальнике, была та,
Ещё ж там красивей тогда.
Со вкусом она одевалась,
Будто художницей была.

Сложена была идеально,
Мускулатурой не груба,
А безупречность её линий,
Изящество, хрупкость

Вместе с тем чувствовалась - сила!
Чудесно сочеталось всё.
Та под водой могла остаться,
Минуты две… Я проверял.

Был парусиновый бассейн,
У парохода на носу.
Водой морскою был наполнен,
В шесть футов был тот глубиной.

На дно монеты там кидали,
Лишь Деннитсон их мог достать.
За один раз. Она ж достала,
До сорока семи монет.

Море было её стихией,
Так же и суша. Та была,
Наездницей великолепной,
Да, совершенством, та,  была!

Не мог там ни один мужчина.
К ней равнодушным тогда быть.
Я тоже, по пятам там бегал,
Честно скажу, тогда за ней.

На задних лапах все ходили.
Стоило только свистнуть ей,
На её зов тогда бросались,
И стар, и млад млели пред той.

Была сдержанна и надменна.
Словно удар хлыста была.
Как пламя, жало, и как искра,
И вспышки гнева были в той.

Горда была. Женщины гордость,
Власть сознающей красоты,
Своей. Страшная была гордость,
Страшная и капризная!

Вторая часть.

Приплыл наш пароход в Коломбо.
Вы помните, как дети там,
Туземные все ребятишки,
Ныряют за монетами.

Ныряли в бухте там, кишащей,
Акулами. Правда они,
Проделывать это рискуют,
С акулами, что рыбу жрут.

Береговыми называют.
И у ребят своё чутьё;
Стоит приплыть там «людоеду»,
Мальчишки вылезают все.

Тигровой, серой там акуле,
Не стоит попадаться там.
Из австралийских вод приходят.
В места эти те иногда.

Раз после завтрака мисс эта,
Со свитою сидела там,
Под палубным тентом, от солнца,
Взирая на мальчишек тех.

Тут капитану улыбнулась,
Бентли, тогда он разрешил,
То, чего никогда не делал,
На палубу детей впустить.

Детьми - заинтересовалась,
Мисс. Ведь она тоже была,
Пловцом искусным. Взяв всю мелочь,
Стала за борт её кидать.

Бросала по одной, по много,
Условия диктуя там,
Детям, их этим состязаньям.
Браня и награждая их.

У них был свой стиль прыжков этих,
Ей незнакомый. Объявив,
Что хочет изучить тот тоже,
Со шлюп – балок прыгали те.

Ныряли они, её хуже.
И только там один из них,
Делал всё очень превосходно,
Видно белый его учил.

Нырял он «ласточкой» - красиво!
Под правильным нужно углом,
В воду войти. Коль ошибёшься -
Калека. Или хуже – смерть.

Этот мальчик знал своё дело.
Снова и снова повторял,
Прыжки свои. Всех восхищая,
Особенно мисс Кэрьюферз.

Под тринадцать лет, ему было,
Был самым ловким он из всех.
Любимцем, вожаком  ватаги,
Старшие подчинялись аж.

Он был красив, гибок и строен.
Выглядел, как молодой бог…
Словно фигурка там из бронзы.
Смелость и ум в этих глазах.

В нём жизнь била ключом.  Таилась,
В блеске кожи. В блеске в глазах.
Стремительный был дикий, юный,
И он сигнал тревоги дал…

Друзья со всех там ног поплыли,
К трапу за ним. Кипела аж,
Вода там от всех их движений,
Фонтаны брызг взлетали вверх.

Испуганные у всех лица,
На сходнях выстроились все.
Не отводя глаз с воды моря…
«А что случилось?» - спросит мисс.

«Наверное, акула, это –
Ответил Бентли - капитан -
Повезло этим пострелятам,
Не сцапала там никого»

«Разве они акул, боятся?» -
Спросила мисс. «А вы?» - спросил,
Капитан. Вздрогнула она тут,
На море взгляд, с гримасой был.

«Ни за что в мире не вошла бы,
В воду, когда акулы там» -
Вздрогнув, добавила мисс эта –
Как отвратительны они!»

На верхнюю палубу, дети,
Поднялись. У поручней все,
Там с обожанием взирая,
На эту мисс Кэрьюферз, там.

Кончилось это представленье.
И капитан знаком уже,
Им приказал всем убираться…
Остановила ж мисс его.

Третья часть.

«Минутку погодите, Бентли,
А я всегда ж считала, что -
Акул, туземцы не боятся» -
И поманила мальчика.

Который «ласточкой» там прыгал.
Ему жестом предложит та,
Прыгнуть ещё раз. Покачает,
Тот в отрицанье головой.

Ребята все те рассмеялись,
Услышали, будто шутку они.
«Акула» - пояснил тот мальчик.
«Нет, никакой акулы там!»

Сказала мисс. Но снова мальчик,
Решительно опять кивнул.
И все мальчишки закивали,
Решительно, мол: «Нет, нет, нет…»

«Нет тут никаких акул!» - снова,
Воскликнула опять та мисс.
И к нам уже та обратилась:
«Кто даст полкроны, соверен?»

Дюжина рук к ней протянулась,
Та две монеты лишь взяла.
Мальчикам, показав полкроны,
Но к мисс не бросились они.

Каждому предлагать та стала,
Те ухмылялись лишь глядя,
Растерянно. И мисс та бросит,
За борт полкроны эти там.

Дети её там провожали,
Сверкнувшую на солнце там,
Монету. Взглядом сожаленья,
Никто ж не шелохнулся с них.

«Только мисс, вы, не предлагайте,
Им соверен» - шепнули ей.
Внимания ж не обращала,
На эти слова мисс в тот миг.

Вертела золотой монетой,
Перед глазами мальчика…
Который «ласточкой» нырял там.
«Оставьте!» - капитан сказал.

«Не брошу и больную кошку,
За борт, коли акулы там».
Но мисс та, только рассмеялась,
Упорствуя в затее той.

И соблазнять та продолжала,
Мальчика совереном тем.
«Не искушайте его» – встрянул,
Деннитсон, на неё глядя.

«Для него это ж – состоянье!
И он способен прыгнуть ведь»
«А вы не прыгнули бы? – резко,
Бросила та – коль брошу я?»

Деннитсон головой качает.
«Цените, дорого, себя.
 Сколько надо вам соверенов,
Чтобы вы прыгнули туда?»

И та, с какой - то злой усмешкой,
Произносила это всё.
Надменность сразу ж проявлялась,
В манере, как, та говорит.

«Столько не начеканено ещё там» -
Ответил на то Деннитсон.
Задумалось там на мгновенье,
Лицо мисс Кэрьюферс

Мальчик забыт был в этой стычке.
«И что, даже ради меня?» -
Спросила мисс там очень тихо…
«Только, ели бы вас спасал».

К мальчику снова обернулась,
Показав ему золотой.
Богатством тем его прельщая,
Как будто с ним ведя игру.

Затем, как будто притворилась,
Что та бросает соверен.
Невольно тот шагнул к поручням,
Удержат окрики  лишь там.

Друзья окрикнули в порыве.
В голосах злоба и упрёк…
«Знаю, дурачитесь вы только» -
Сказал Деннитсон этой мисс.

 «Дурачьтесь вы, сколько хотите,
Но не бросайте соверен!»
Был ли каприз, той, непонятный,
Думала ль, что тот не рискнёт –

Прыгнуть в воду- трудно сказать там.
Как неожиданность для всех –
Вылетела вдруг из - под тента,
Монета золотая та.

Сверкнувши под лучами солнца,
Дугу описав, соверен,
В море упал…  Мы не успели,
Того мальчика удержать…

Он за бортом вмиг очутился,
Одновременно взлетят те –
Мальчик и соверен там этот,
Красивое зрелище то!

Четвёртая часть.

Упал ребром соверен в воду,
Без всплеска мальчик тут нырнул.
Раздался общий крик мальчишек,
К поручням бросились все мы.

Акуле же для нападенья,
Перевернуться нужно там,
На спину. Не перевернулась,
Эта. Прозрачна та вода.

И мы все увидали сверху,
Акула крупная была.
Та пополам перекусила,
Этого мальчика тогда.

Что – то там шёпотом сказали,
Кто – то из нас. Не знаю кто…
Молчание там наступило,
Заговорила первой, мисс.

Лицо было смертельно бледно:
«Я… мне и в голову…скажу,
Не приходило…» - она скажет,
То, с истерическим смешком.

Понадобилась ей вся гордость,
Самообладание чтоб,
Ей сохранить. На всех глядела,
Словно ища поддержки там.

В глазах её был ужас, губы,
Дрожали… Думаю теперь,
Что мы были тогда жестоки,
Никто не шелохнулся с нас.

«Мистер Деннитсон, Том! – сказала,
Мисс – проводите вниз меня…»
Но он даже не повернулся,
Даже не взглянул на неё.

Только достал там сигарету,
В жизни не видел я мрачней,
Там выраженья человека.
Бентли лишь сплюнул там за борт.

И всё. Кругом одно молчанье…
Мисс отвернулась и пошла…
Решительной своей походкой,
Десять шагов всего ж прошла.

Вдруг пошатнулась и упёрлась,
 Рукой в стену., чтоб не упасть.
Вот так она шла там и дальше,
Цепляясь за стены. Плетясь…»

Трелор умолк. И, повернувшись,
К маленькому тому уже,
Там человечку. Взгляд свой бросив,
Холодный, вопросительный:

«Ну, - наконец, он того  спросит, -
Что вы тут скажете о мисс?»
Слюну проглотил человечек:
«Мне нечего сказать…» - ответ.