Думы

         1

Наполнен звуками кричащей тишины —
Дремучий лес — отшельников обитель,
Ветвистыми пролётами стены,
Что он сокрыл от нас? О, долгожитель!
Есть тайна в этих дебрях непроглядных,
Могущество стволов — ряд необъятный —
Древа застыли в искажённых позах,
От сырости, от зноя иль морозов;
Когда листва взыграет словно море —
Ты вздрогшешь вдруг, проснувшись ото сна,
Когда трещит столетняя сосна
И эхо леса, треск, разносит вторя —
Во мне воображенья будят думы,
Ветвей переплетенье — словно, руны!

         2

Я рад, что многое сокрыто твоим взорам,
О человек! Ты в поиске пустынных мест...
И в суете своей, себя берёшь измором,
В своей гордыне — ропотом на крест.
Ты проникаешь в уголки вселенной —
Всё оттого, что недоволен жизнью бренной.
Ты осквернил собою всё и вся —
Разруху всюду за собой неся —
Хула из уст твоих течёт и ересь,
Когда ты начинаешь рассуждать —
Когда возьмёшь за правило молчать?—
Быть может не коснётся тебя прелесть?
Я падший, мне понять твои стенанья,
Закрыты разве двери покаянья?

         3

Сокральность от намоленности мест!
Пустынники — обредшие молчанье!
Сюда не гонит внутренний протест —
Ведут в пустыни, слёзы покаянья.
Откуда падший это может знать,
Что дар небес способен ты стяжать.
Твой строгий пост и плачь твоей молитвы —
Единственным орудием окажутся для битвы
И ночи — продолжительностью бденья —
Способны твою совесть пробудить,
Мне ль грешному про это говорить:
-"Гордыня побеждается смиреньем!"
Не может ад быть местом вожделений,
Куда ведёт дорога наслаждений?

         4

Не станешь разве ты, душа, светла?
Когда грехи оплачешь в покаяньи,
Когда молитвою до самого утра —
Вся сокрушенно изведёшься от терзаний?
Куда мне до небесных откровений —
Мой путь земной, весь соткан из сомнений —
Отмеченный скорбями, точно знаю,
Не оттого ль душа, ты говоришь: —"Страдаю!"
А страсти дарят телу наслажденья,
Но чаще помыслы — картины грёз —
Лишь изредка бывает что-то вроде слёз,
Короткими минутами прозренья.
Востань! востань! — о! грешный человече!
Паденью твоему служило что предтеча?

         5

Молчит душа, окутанна грехами —
Без Бога человек лишь просто пыль!
И это разве не доказанно веками:
Когда всё сам — такая сразу гниль.
И сердце в пламени греха горит,
Что добрые дела твои? Смердит...
И от чего же, сердце, совести не внемлет
Или уже забыл, что враг не дремлет?
Вот все твои в сердцах переживанья —
От совести ль твоей идут оне?
Иль это помыслы, как бы тайком извне?
И что несут тебе, твои желанья?
Прозри! покуда под ногами твердь,
Откуда знать, когда настигнет смерть.

         6

Играет ветер кронами дубрав —
Звучат ли это звуки тишины?
То стихнет вдруг, всё шорохи поправ,
То тучами сокроет диск луны;
То лёгкий, нежный — веет обнимая,
То грозным ураганом всё ломая
И не заметит как колышит поле —
В своём порыве разве он не волен?
То западный, то южный — так изменчив,
Влечёт его, собой, широт простор;
Куда его посмотрит ненасытный взор —
Несётся тут же он туда, как будто взвенчен!
Так ветер издаёт: то гул, то скрип, то стон —
Но даже им, не правит ли циклон?

         7

Не так скажи ли страсть в тебе играет?—
Когда ты в сердце помысл принял,
Ведь искра — ветром — пламя зарождает
И гибнет вся округа от огня.
Тот помысл, как будто бы безвредный —
Зачаток, цели он своей заветной,
А цель одна, тебе скажу, погибель,
Я падший знаю, потому что видел;
Так страсть тебя несёт в такие дали,
Благами мира разум обольстив
И сердце, негами услад прельстив,
Да так, чтоб члены тела все взыграли —
Твой помысл, как будто ненароком,
Глядишь, становится уже пороком.

         8

В вершинах гор река берёт начало —
Быстра и холодна, смывает всё с пути,
Бурлит она своей водицей малой
И в брод непросто реку перейти,
И покорить её дано совсем не многим —
Резва река, пока на ней пороги.
Лишь стоит ей потечь равниной,
Перестаёт быть резвой и ретивой.
Течёт она: и широка, и глубока —
Разливами питает всю округу,
Уж не катает валуны натугой,
Когда-то так спесивая река —
И блещет гладью на просторе,
Взгляни, уже впадает в море...

         9

Не вся ли наша жизнь — ретивая река?
Так молодость не зная, рвёт и мечет,
Смотри — и горд, и дерзок ты, силён пока,
Бунтарство самого тебя калечит.
Но путь весь твой лежит сплошь из ошибок —
Как хорошо, коль ты хитёр и гибок! —
Не эти ль мир тебе даёт понятья?
Всё шире распахнув свои объятья.
Лишь к старости все страсти утихают
И вроде жизнь собой и не плоха,
Да только "море" — это минимум греха,
А годы памятью лишь полыхают;
И согбен ты под гнётом сего груза —
И где вся прелесть, со грехом, союза?

         10

Не так ли в нашем сердце страсть бушует,
Как бурная и горная река —
Как похотью она своей волнует,
Как вольностью своей она легка.
И как проникла в твоё сердце страсть?
И отчего тебе дана сия напасть?
Когда в себе ты помысл развил,
Тогда ль ты в сердце страсть впустил?
Так вбиты страсти в сердце, словно клинья,
Что вырвать не хватает дюжих сил,
Не сам ли похотью ты страсть укоренил?
И не причина ли всему твоя гордыня?
И вот сидишь над думами убого,
И что ты можешь, немощный, без Бога?

         11

Ветвилась роща, красотой блистая!
И птицы в её кронах гнёзда вьют!
При ветерке листвой своей играя,
Давала путникам и странникам приют!
И трель, великолепия при этом,
От обитателей её, звучит рассветом!
Себе здесь отдых ты найдёшь всегда,
Дорогой если измождён когда.
Соцветьем разных древ благоухая —
Желанный каждому прохожему порог,
Такой совсем малюсенький мирок —
Манил к себе, покоем привлекая!
Дарила роща, в суете мирской,
И нужный кров, и внутренний покой!

         12

О! как играют переливом небеса!
Крестов распятья над главою,
Блеснёт на солнце, покаяния роса,
От посторонних глаз прикрою.
Не от того ль глазами влажность,
Что душу "мучет" жажды жадность?
К себе меня корабль зазывал
И кормчий знал таинственный причал.
Всех страждущих он кротко ожидает,
Когда сердца растопит покаянье.
В безмолвии, как будто в созерцанье,
Крестами куполов, храм, небо обнимает
Смотри какой стоит, красавец Божий Храм!
Возьми же наконец, стряхни с души весь хлам.

         13

Душа твоя, раскаявшись, скажи...
Взыграет радостно, начнёт сиять,
Когда кручинясь отойдёт от лжи,
Когда её коснётся благодать!
Не ощутит ли на себе блаженства,
Всего чуть-чуть коснувшись совершенства!
И тело обжигает новой кровью,
И не пороком сердце бьёт — любовью!
Какая долгожданная отрада —
В любови с головою утонуть,
Лишь стоит к небесам прильнуть,
Представь себе, какая ждёт награда!
Но что могу я знать, презренный,
Грехами и страстьми плененный...

         14

Навесом тучи — небо затянули
И ветер направленье изменил,
На горизонте всполохи сверкнули
А мелкий дождь тревоги свои бил.
Древа от ветра начали крениться
И вся исчезла с небосвода птица;
Всё травы, будто впали в сон
И дружно отдали земле поклон;
Прискорбно заскрипели ставни леса,
Заряжен воздух веяньем беды:
В мир созерцанья, в царство тишины —
Ворвался ураган, так грозно, бесом —
С остервенением крушил и рвал,
Дубы столетние с корнями вырывал.

         15

Не так скажи ли страсть тебя терзает?
И тучами пороков козни вьёт —
Самодовольством душу разоряет,
Интриги враг вокруг тебя плетёт.
И ум твой, помыслы, лукаво омрачают,
Сомненья твоё сердце отравляют.
Ты начинаешь внутренне сдаваться,
Под натиском покорно прогибаться,
В своём стремленьи остаёшься твёрд
И разуму ты голоса не внемлешь,
Любую тебе помощь не приемлешь —
Всё только потому, что сердцем горд.
Когда над сердцем страсть одержит вверх,
Тогда ты человече, совершаешь грех...

         16

Заполнил пейзаж леса бурелом,
Не видел лес ещё такой стихии,
Кругом царят разруха и погром,
Промчались грозно здесь ветра лихие.
Вот здесь когда-то дуб стоял — был крепок,
Теперь щемящий хаос, груды веток;
На месте красовался где орешник,
Печально, взорам, видется валежник.
И так куда ни глянь: везде, во всём —
Видны следы буяна-урагана,
Легла сплошною полосою рана,
На тот остаток, чудом что спасён.
Неужто и у леса есть стезя?
Он долго будет приходить в себя...

         17

Я падший — человек в печали,
Прискорбно духом сокрушён,
Ответь себе, чем же прельщали
И наконец, чем был прельщён?
И боль досады тяжесть груза —
Невыносимая обуза.
Жар внутренний и желчь страданья —
Укором сердце рвёт терзанье
И чахну я, в своей печали,
В стыде молитвы отложив,
Став пленником греха и лжи —
Меня от Бога оторвали.
У всех страстей одна кончина,
Итог — паденье, вот причина.

         18

В родимые края вернутся птицы,
Как только лишь отступят холода,
Потянутся по небу вереницы:
В леса, пролески, сёла, города
И привлекает их простор и высь,
Летят пернатые туда, где родились;
И не пугает трудность перелёта,
Все тяготы нелёгкого полёта.
Не показной ли для тебя пример,
Такой вот хрупкой, птахи малой,
Но верной, преданной, уда;лой,
Всё несмотря на свой размер.
Тем только радость выдаёт,
Как прилетит домой — поёт...

         19

Не так ли, к Богу, тянется душа?
Духовные испытывая нужды —
К Создателю в молитве вопроша,
Ведь для души грехи и страсти чужды:
-"Помилуй мя!" — в надежде вопиет
И в покаяньи свои слёзы льёт.
Всю тяжесть знает своего паденья,
Не потому ли проблески прозренья?
Как лист осенний, трепетно дрожит
И так же чахнет, отдавая соки,
Предвидя своим плачем сроки,
Как будто зная, вот-вот отлетит.
Душа во время скорби так прилежна,
Колышется и те;плится надежда.

         20

И вот над лесом новая беда:
Уж очень жарко лето ныне,
Давно большая уж сошла вода —
Пожухла вся трава в низине;
Не сгнил ещё сухой валежник,
Ведь не было дождей, как прежде.
Скажи, закономерность или случай,
Иль это лес какой-то невезучий?
Откуда среди ночи вдруг заря?
Весь горизонт багрянцем осветился,
Он к лесу, без раздумий устремился
И было то — нашествие огня.
Лес не горел — он полыхал,
Вдыхал лес жар и горечи угар.

         21

Так страсть с напором, вмиг грядёт,
Лишь притупится твоё бденье;
Страсть с новой силой восстаёт,
От твоего же нераденья —
Лукава и хитра, под видом блага,
В покорности внимаешь ей бедняга.
И отравляя, начинает в нас горчить
И как подвох тут различить?
И скован ты, предчувствием беды,
И похотью, к падению влеком,
В груди твоей, тревогой, стынет ком,
От этой нескончаемой борьбы.
Всю эту брань, нападков мреть,
Разрушит только твоя смерть.

         22

Не для того ли, в землю семя
Бросают, чтоб пророс росток?
С надеждой в будущее, сея,
Чтоб урожай собрать в свой срок.
Чтоб прорости смогло, зерно —
Подверженно гниению оно.
Откуда столько силы пробить почву?
И день-деньской растёт побег, и ночью —
Наливом колосится, зрея, колос
И как поспеет весело звенит,
Притягивает птиц, словно магнит —
Разносит ветер по полям певучий голос!
Вот соками нали;лся дивно злак —
Взгляни-ка на него, а радует то  как!

         23

Не так ли и душа должна погибнуть?
И для греха, и для страстей —
Отвергнуть всё греховное, отринуть,
Чтоб семя доброе заколосилось в ней.
С одной, начни бороться страстью,
Пока не выйдешь из под власти,
Пока не скинешь это бремя,
Пока для этого есть время.
Воспрянь душа! очнись от сна!
Ведь ждёт тебя небесный кров —
Освободившись от оков,
Ты будешь всласть упоена!
Молчит, душа моя в печали,
Лишь только совесть обличает...

         24

Изводится многострадальный лес,
Не от стихии уж, не от жары —
То таинство ветвистое,завес,
Стальные жадно рубят топоры —
Здесь рядом поселился человек,
Запомнит эти звуки лес вовек.
И каждый стук идёт во вред,
Тому, росло что двести лет.
Так низок, в поисках наживы:
-"Скажи своё ты имярек!
Ах, да — тщеславный человек
И все дела твои так лживы!"
Лес поредел, с него довольно,
Не знаю как ему, мне больно...

         25

Когда отчаянье захватывает душу
И сердце сковывают холода,
Когда гордыней все догматы рушишь,
Вот здесь уж настоящая беда.
И мечется душа между грехами,
И корень Божий — совесть — умолкает;
И сам растишь ты грех в себе,
Страстями окружён в огне —
И грех в себе перестаёшь ты зреть,
Как воздух он, как влага, как поесть;
Когда грехами изнутри пропитан весь,
Скажи, ну как же можно тут прозреть?
О да! как сладостен запретный плод,
Но только вот куда он приведёт?

         26

Как путь назад домой находит птица?
Что движет ею, что её ведёт?
Что в её тельце маленьком искрится?
Откуда навигации полёт?
Возможно, что магнитные поля Земли,
Откуда это птицы знать могли?
Откуда в память птицы путь заложен?
Я не учёный, потому встревожен.
Возможно, кто-то знающий ответ,
Здесь улыбнётся, видя скуку,
Я вижу в этом чью-то руку
И рассуждаю как поэт.
Возможно знаньями стеснён,
Я вижу промысел во всём.

         27

Кто направляет душу искать Бога?
Вложил тебе кто это естество?
Пряма для исправления дорога
И ты уверен в этом на все сто;
Когда на сердце истины завета,
Не устремляется ли взор твой к свету?
Когда забрезжит в сердце луч надежды,
Не будешь ли хранить его ты нежно?
Лишь в покаяньи к Господу взывая,
Лишь искренне о том радеть,
Чтоб благость вовремя узреть —
На милость Божью уповая;
И учащается сердцебиенье,
Всю тягость осознав паденья.

         28

О человече! — гордый, падший...
За душу каждую идёт борьба
И нет понятий: ваши-наши,
Но только плачь и стоны, и мольба;
Твой выбор — и себе ответь:
Или светить, или истлеть?
Не может человек сам по себе спастись,
Что выдумал гордец — акстись;
В надежде ищешь милости у Бога
И поднимая руки к небесам,
И что ты для спасенья сделал сам? —
Куда? скажи, ведёт твоя дорога?
Волнует тема мирозданья,
Взгляните, падшее созданье.

         29

Мой путь земной внушает дико страх,
Мне о деяниях своих подумать больно;
Когда моё истлеет тело в прах,
Вздохнёт свободой ли душа привольно?
Успеет ли при жизни покаянье,
Проникнуть глубоко, в моё сознанье?
Не оттого ли мысли так угрюмы
И, мрачные меня тревожат думы?
Ведь нету вовсе за спиною дел благих,
Что в пониманьи человека — "БЛАГО!?"—
Когда грехами весь пропитан, бедолага...

Печально рвётся к жизни скорбно стих,
Вот грустью пропитались эти строки —
Открыв при этом, мне, мои пороки.

         30

А время шло, и лес менялся,
И проблески заполнил молодняк,
И вытянулся, и поднялся —
На берегах ручья — ивняк!
Особенно подрос за лето,
Он там, где было больше света!
Лес разрастался, оживал
И от стихии след пропал!
По новому звучали трели,
На обновившихся местах
И в молодых ещё кустах,
О чём-то птицы, своём пели!
Так лес свою беду решал,
И лес, по новому, дышал!

              2-24 март 2019.